– Мне нужно поехать разузнать насчет Эрин, – возразил Шэд.
– Черта с два. Ты сегодня работаешь.
– Нет, мистер Орли. Я уже наработался. – Одним прыжком перемахнув через стойку, он открыл ящик кассы и взял шестьдесят пять долларов. – Это мне причитается за вчерашний день, – пояснил он, задвигая ящик. – Зато, что я сделал сегодня, я ничего не возьму. – Он нашел под стойкой своего Камю и сунул его в сумочку, висевшую на поясе.
– Черт побери, – пробормотал мистер Орли, – ты что – собираешься уйти?
– Давно пора.
– Что ты хочешь сказать этим
Шэд ухватил его за мясистые плечи.
– Мне просто душно здесь. Я задыхаюсь... среди всего этого.
– Кончай шутить. – Мистер Орли высвободился из его рук. – Баб вокруг – хоть соли, а он, видите ли, задыхается! Я сейчас просто разревусь от умиления!
– Это не ваша вина, мистер Орли. Слишком многого я тут навидался.
– Может, тебе взять отпуск? – предложил мистер Орли. – Я тебя отпущу на недельку, слетай на острова, отдохни, пообщайся с девочками...
Шэд покачал головой.
– Неделька тут не поможет.
– Ну, десять дней.
– Вы не понимаете, мистер Орли. Я должен совсем уйти. Я потерял способность удивляться чему бы то ни было.
– О Господи! Ну, ты и скажешь! – Мистер Орли увлек Шэда в тихий уголок, подальше от сцены. – Вспомни-ка: когда ты был маленьким, кем тебе хотелось стать, когда вырастешь? Я хочу сказать – разве ты тогда собирался стучать по чужим головам в стрип-заведении?
– Мне хотелось играть за «Форти-найнерз», – чуть подумав, ответил Шэд.
– Ну вот! А что вышло на самом деле?
– Меня выперли из школы в девятом классе.
Мистер Орли поводил глазами туда-сюда.
– Я хочу сказать, что в этой жизни почти никто не достигает того, к чему стремится. Мечтаешь себе, мечтаешь, а потом все вдребезги. Вот я, например, хотел стать акушером. – Он махнул пухлой бледной рукой в сторону сцены. – Видишь, насколько я приблизился к этой профессии?.. Вот это и называется смотреть в глаза реальности.
Шэд немного отвлекся от своих мыслей, представив себе смехотворную картину – мистер Орли, мечтающий о медицинской карьере. Давненько ему не приходилось слышать более бессовестного вранья.
– Реальность бывает разная, – ответил он. – В моей уже давно не осталось никаких тайн. А я хочу, чтобы они были.
– К чертям тайны! Давай-ка лучше поговорим о лояльности. Когда ты начал работать здесь, у тебя еще были брови. Сколько уже лет тому!
Этот уклон в сентиментальность не произвел никакого впечатления на Шэда, за все годы работы у мистера Орли не получившего ни единой премии к Рождеству.
– Нравится тебе это или нет, – продолжал разглагольствовать тем временем мистер Орли, – Господь создал эту работу для тебя, а тебя – для этой работы...
– Из вас вышел бы хороший проповедник, – перебил его Шэд. – Знаете, из тех, что выступают по телевидению.
– Если это все из-за твоего распроклятого скорпиона, то я ведь попросил у тебя прощения. Просто я здорово струхнул, когда появился инспектор.
– Да Бог с ним, со скорпионом, – отмахнулся Шэд.
– Тогда что еще я должен тебе сказать?
– Adios[13] – и все, – ответил Шэд.
Мистер Орли, почувствовав, что окончательно побежден, поник, ссутулился. Взяв огромную лапищу Шэда, он потряс ее своей жирной рукой.
– Что ж, наверное, у тебя нарисовались какие-то перспективы.
– Нет. Но кое-какие интересные идеи имеются. Всего хорошего, мистер Орли – Шэд встал и направился к выходу. Мистер Орли уныло смотрел, как его громадная, отражающая блики света лысая голова, возвышаясь над толпой, движется к двери.
Урбана Спрол спрыгнула со стола, на котором танцевала, и, остановив Шэда, нежно обняла его.
– Мой герой, – промурлыкала она.
– Привет, детка. – Он вытащил из кармана свой красный берет и, нахлобучив его на голову Урбаны, задорно вздернул один край. – Где Эрин – на яхте?
