Молди забился, силясь освободиться, однако не закричал. Он все еще надеялся, что удастся избежать публичной сцены. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вокруг яхты Рохо собралась любопытствующая толпа, – ни в коем случае нельзя, пока там, на яхте, находится Дэвид Дилбек, занимающийся неизвестно чем с голой стриптизершей. Боясь повторения сцены в «И хочется, и можется», Молдовски решил умаслить опасного незнакомца обещаниями.
– Если вы сейчас дадите мне встать, – начал он, – я сумею помочь вам отыскать вашу девочку.
– Йо-хо-хо! – выкрикнул Дэррелл Грант.
– У меня большие связи в самых разных сферах, – задыхаясь, продолжал Молдовски.
Удар, обрушившийся на его лицо, показался ему взрывом. Сквозь застлавший глаза кровавый туман он увидел бывшего мужа стриптизерши, отводящего забинтованную руку назад. На этот раз конец клюшки для гольфа угодил Малкольму Молдовски по горлу, и он отчаянно затрепыхался, тщетно пытаясь схватить хоть глоток воздуха.
– Нормально! – воскликнул Дэррелл Грант.
Молдовски закрыл глаза. Это было еще хуже, чем погибнуть от пули. Какой шум поднимут газеты!
Он вцепился в ноги сумасшедшего, но что он мог поделать! Следующие два удара сломали ему нижнюю челюсть; рот наполнился теплой кровью, слюной и выбитыми зубами. Даже попытайся Молди сейчас закричать, он не смог бы. Лицо его превратилось в сплошное кровавое месиво.
«О Господи, – подумал он, – какая дикая смерть! Чем это он меня – железным ломиком или еще чем- нибудь? Ведь эти сволочи – газетчики – непременно постараются все разузнать. Это уж точно».
Конгрессмен сделал Эрин предложение – занять пост исполнительного секретаря в его вашингтонском офисе.
– А что я должна буду делать? – спросила она, наматывая на палец свой жемчуг.
– Поддерживать мой дух. Сорок пять тысяч в год плюс бесплатное медицинское обслуживание. – Дилбек держал в руках бутылку шампанского, как держат грудного ребенка.
Эрин смотрела на него сверху вниз, с высоты капитанского стола.
– Ты такой умный – у меня просто нет слов. – Она поставила босую ногу ему на плечо и сделала несколько поглаживающих движений. Дилбек попытался поцеловать ее. «Не расслабляться, – напомнила себе Эрин, – этот чокнутый может выкинуть какой угодно номер».
– Не пора еще доставать ту игрушку? – спросил Дилбек.
– Нет еще. Тебе нравится эта песня?
– Да, мэм. – Глядя на нее снизу вверх, он слишком запрокинул голову, и ковбойская шляпа свалилась на пол. Дилбек подобрал ее и водрузил на место.
– Она называется «Столб для наказаний хлыстом».
Дилбек оживился.
– А что, хорошее название!
– Это поют братья Оллмэн.
– Знаешь, я так плохо вел себя, что, пожалуй, тебе и правда стоит меня отхлестать, – мечтательно произнес Дилбек.
Эрин продолжала танцевать. Похоже, сегодня Дэви не собирался впадать в сексуальный транс: голова у него варила нормально, и он был готов ринуться в бой.
– Ты можешь отхлестать меня? – настаивал Дилбек. – Я очень, очень плохой мальчик.
– Но это ведь только песня, золотко, – возразила Эрин.
– Но я так тебя люблю!
– Конечно, Дэви. Я знаю.
– Так дай мне доказать тебе это. – Он сунул шампанское в ведерко со льдом и зашарил по пуговицам своих джинсов.
Эрин отступила подальше, насколько позволяла ширина стола, и повернулась спиной, но продолжала танцевать. «Начинается», – подумала она.
– Взгляни-ка сюда, – попросил конгрессмен.
Она обернулась, сияя пятисотваттной улыбкой.
– Он просто прелесть, Дэви.
Дилбек стоял, покачиваясь как пьяный, держа на ладони сонного Дэвида-младшего.
– Потрогай его, пожалуйста.
– Я танцовщица, а не уролог, золотко. – Эрин легонько толкнула его ногой в грудь, и он упал в свое полотняное кресло.
– О Господи, я слишком много выпил, – пробормотал он. – Я отдал тебе твои деньги?
– Да, конечно.
– А свои фотографии показывал?
– Убери своего приятеля, – сказала она.
