Дэвид Лейн Дилбек, мнивший себя великим оратором, счел, что сумеет выпутаться без посторонней помощи, исключительно благодаря красноречию. Чтобы вызвать большее доверие к своей особе, он демонстративно отверг предложение связаться с адвокатом. Агенты ФБР усадили его на бампер машины и, образовав полукруг, как племя, внимающее своему вождю, стали слушать. Клири позволил сержанту Гарсиа присоединиться к ним.
Детектив откровенно наслаждался этой сценой. Лунный свет, треск сверчков, шуршание тростника – сплошная романтика!
– Вот еще бы костер разложить, – шепнул он Тому Клири.
Дилбек изложил свою, весьма впечатляющую версию происшедшего. Фэбээровцы записывали в блокнотах при свете крошечных лампочек, вмонтированных в авторучки. Гарсиа мысленно посочувствовал их секретаршам.
Когда конгрессмен закончил, агент Клири сказал:
– Давайте уточним: значит, вы являетесь жертвой, а не преступником.
– Совершенно верно. Меня привезли сюда под дулом пистолета.
– Гм, – произнес Клири.
Эл Гарсиа подумал, что в данном случае следовало бы ответить более определенно: скажем, рассмеяться или засвистеть.
– Она уже несколько недель охотилась за мной, – продолжал Дилбек.
– Значит, – проговорил Клири, – вы сидели один-одинешенек на яхте, готовя очередную речь для предвыборной кампании, когда внезапно эта сумасшедшая ворвалась в каюту и попыталась соблазнить вас?
– Да. Она угрожала мне, – с готовностью подхватил Дилбек. – А когда я отверг ее домогательства, она впала в ярость.
– И, для того чтобы попытаться соблазнить вас, она надела девятидолларовый хлопчатобумажный бюстгальтер какой-то никому не известной фирмы?
– Нет, на ней был красный. Весь кружевной. И трико от Пейсли – знаете, такое: полоска ткани шириной в дюйм, и ничего больше. Это потом уже, когда мы сидели в машине, она переоделась во все белое.
Агент Клири поправил очки.
– Значит, мы должны поверить, что миссис Грант похитила вас, преследуя сексуальные цели. Я правильно сформулировал?
– Она влюбилась в меня, – заявил конгрессмен. – Вам наверняка приходилось слышать о подобных печальных историях.
– Оказывается, такое случается и с политиками? – ехидно вставил Гарсиа. – А я-то думал, что только с рок-звездами.
Клири чуть повысил голос, призывая к порядку:
– Мистер Дилбек, объясните, откуда у вас на груди взялась эта рана.
– Это она укусила меня. Как дикий зверь!
Клири спросил, кто мог бы подтвердить, что Дилбек подвергался преследованиям со стороны стриптизерши.
– Только один человек, – ответил конгрессмен. – Его зовут Малкольм Дж. Молдовски. Он может подтвердить каждое мое, слово.
– Вряд ли, – усмехнулся Гарсиа.
– Что вы хотите сказать? – проблеял конгрессмен.
Гарсиа повернулся к Клири.
– Я могу сказать ему?
– Да, говорите.
– В чем дело? – насторожился Дилбек.
– Ваш друг Малкольм, – отчеканил детектив, – спит вечным сном в окружении рыб.
Конгрессмен боком свалился с бампера. Агентам, людям дисциплинированным, ничего не оставалось, кроме как броситься вытаскивать его из грязи.
Клири вздохнул и нахмурился.
– По-вашему, это было действительно необходимо? – спросил он, обращаясь к Гарсиа.
В кабине «каприса» сидели двое мужчин. Гарсиа, покачивая коленом, на котором стояла бутылка пива, поднес к самому лицу конгрессмена золотой браслет.
– Это вы его потеряли?
Дилбек холодно отвернулся.
– Меня спрашивали насчет того, хочу ли я нанять адвоката. Так вот, я передумал.
– Слишком поздно. – Гарсиа выдул из жвачки большой пузырь, который с треском лопнул. «А не так уж плохо идет темное пиво „Бекк“ с виноградной жвачкой», – подумал он. – Вам каюк, мистер, – сказал он, подбрасывая браслет на ладони.
