– Нет? – Мария засмеялась.
– Ладно. – Грабянский продвинулся ниже и стал целовать ее между грудей, под ними. – Может быть, это и имеет какое-то отношение к тому, что я сказал.
– Послушай… – Она запустила пальцы в густые волосы на его затылке. Ей нравилось теребить их, они были жесткие, почти как проволока. – Если бы ты знал, как давно это было… когда я в последний раз была с мужчиной… все время одна… Тогда ты не стал бы так беспокоиться.
– Я не беспокоюсь. Мария…
– Да?
– Все в порядке. – Он прижался лицом к ее животу, собирая языком оставшийся пот, а также ощущая ртом соленый привкус ножи там, где ее темные волосы поднимались, как полураскрытый веер.
Мария не видела, но догадывалась, что его глаза закрыты, и подумала, что теперь он может немного поспать. В это утро Гарольд уходил из дома, как человек, которому приснилось, что он находится на скамье подсудимых и видит, как судья потянулся за черной шапочной, а потом проснулся и обнаружил, что это вовсе не сон. После того как он ушел, Мария налила вторую чашку кофе, отнесла ее в ванную и забралась в воду, наслаждаясь ее теплом и голосом Симона Бейтса, исполнявшим «Нашу мелодию». Она готовилась к встрече с Джерри Грабянским. Ароматная пена, духи, теплая ласковая вода… Она представляла себе, что так будет продолжаться бесконечно. Ей нравилось фантазировать. Но в ее воображении были не наручники или решетки, а истории, многократно показанные по телевидению: ну там, скажем, любовь между докторами и медсестрами или про не имеющего ни гроша за душой артиста, оказывающегося сыном богатого лендлорда, владельца замка. Это в ее-то годы! Но она не хотела отказываться от своих фантазий. «Ты не должна упускать из своих рук, Мария, то, что можешь реально иметь в твоем возрасте, потому что когда ты…»
Грабянский зашевелился и устроился поудобней.
Мария улыбнулась и посмотрела на часы. Если он подремлет еще полчаса, она встанет, спустится вниз, приготовит для него и себя шоколад и вкусные бисквиты, которые она купила у Маркса. Может быть, ей удастся уговорить его разделить с ней ванну еще раз. Мария захихикала, но сдержалась – не хотелось его будить. Что бы сказал психиатр о таком внезапном стремлении отмыться – совсем как у леди Макбет?
Грабянский не спал. Перед его взором продолжало маячить лицо бледного полного человека, уходившего из жизни у него на глазах. Это почти случилось. Прежде чем взять такси, чтобы доехать сюда, он окольным путем добрался до больницы и, хотя ему не позволили войти внутрь, переговорил с дежурной медсестрой. Состояние больного было стабильным. Это все, на что можно было рассчитывать. Он счастливо выпутался и, если изменит свой образ жизни, то может прожить до глубокой старости. Хорошо, пусть живет подольше.
– Скажи, ради Бога, зачем ты делал все это? – фыркал Грайс, когда они вернулись в арендованную квартиру.
Как ответить на такой вопрос?
– Ты мог вовлечь нас в большие неприятности. Пять из десяти, что нас могли зацапать там. Ты этого хотел?
– Он умирал, – просто ответил Грабянский.
– Я знаю, что он умирал, черт возьми! Но кто виноват в этом? Не надо было ему появляться там.
В конечном счете, к чему было спорить? Грабянский оставил Грайса со стаканом в руке, с закрытыми глазами, с включенным телевизором, по которому крутили какой-то фильм. «Грайс был, однако, прав в одном, – думал Грабянский, – этот человек не должен был оказаться там, независимо от того, его это собственность или нет. Что-то случилось с их везением – качество информации, которую они покупают, меняется».
Затем он зашевелился, начал целовать мягкую податливую кожу Марии. Не все, что случилось за последнее время, было плохо.
Ни один из них не слышал шума автомобиля. Но вскоре раздался властный стук в дверь и настойчивый звонок. Первой мыслью Марии было, что это опять Гарольд, но, как оба хорошо знали, он воспользовался бы своим ключом. У Грабянского были другие предположения.
– Нам лучше одеться, – сказал он, вставая с кровати.
– Подожди здесь. Кто бы это ни был, они уйдут. Грабянский, потянувшись за брюками, наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
– Я так не думаю.
У двери стоял Резник. Кругом не было ни одного полицейского. Даже машину он оставил на улице, а не стал перегораживать подъездную дорогу. Мария Рой отступила назад, чтобы позволить ему пройти в дом. Резник подумал: «Что бы она носила, если бы не придумали домашних халатов».
Грабянский был на кухне. Он стоял между раковиной и столом, уже надев пиджак и готовый бежать, если предоставится такая возможность.
– Инспектор?
Резник ответил кивком головы, поборов импульсивное намерение пожать ему руку.
– Можем мы рассчитывать, по крайней мере, на какое-то объяснение этого визита? – спросила Мария, обойдя стол и встав рядом с Грабянским.
– Все в порядке, Мария, – успокоил ее Джерри, похлопав по руке.
– Какой к черту порядок? Это мой дом. Я…
– Мария, помолчи.
– Вы не могли бы приготовить нам кофе? – попросил ее Резник.
Грабянский едва удержался от улыбки. Значит, это будет проходить таким образом.
