— Это не несчастный случай. — Диллон сел рядом и взял ее за руку. — Я подводник-профессионал, Аста. Поверьте мне, клапан в акваланге вашей матери был испорчен намеренно. А теперь скажите мне, кто мог это сделать? Вы можете назвать кого-нибудь, кто желал бы вашей матери зла? — Он покачал головой. — Только Карл, Аста. Мы считаем, что истина в том, что она знала слишком много.
Аста закрыла глаза и глубоко вздохнула. Открыв глаза вновь, она уже полностью взяла себя в руки.
— Я не прощу ему этого. Что угодно, но только не это. Что я могу сделать?
— Вы можете помочь нам, — проговорил Фергюсон. — Держите нас в курсе событий в замке. Самое главное, что вы можете для нас сделать, это сообщить, когда он найдет Библию.
— Да, я сделаю это. — Она еще раз глубоко вздохнула. — Можно еще бренди?
— Разумеется, дорогая. — Фергюсон сделал знак Диллону, тот встал и пошел к бару. Он вернулся со стаканом и передал его Асте.
Анна села рядом с ней.
— Скажите, Аста, вы уверены, что справитесь с этим? Я хочу сказать, что вам придется вернуться в замок, улыбаться Моргану и делать вид, что ничего не случилось.
Аста ответила:
— Мы похоронили маму на родине, в Швеции, куда ее тело было доставлено из Афин самолетом. И вы знаете что? Он стоял у могилы моей матери и плакал. — Она выпила бренди одним глотком: — Я постараюсь, чтобы он заплатил за это, даже если это будет последним делом моей жизни. — Она поставила стакан на кофейный столик и встала.
— Я отвезу вас, — предложил Диллон.
Аста пошла к двери, взяла свою норковую шубу, надела ее и обернулась:
— До сих пор поиски Библии не увенчались успехом, несмотря на то, что Карл объявил порядочную награду тому, кто найдет ее.
— Спасибо за эти сведения, — сказал Фергюсон.
— Что касается планируемых действий, то завтра мы собираемся на праздник и ярмарку в деревню. Это, кажется, все.
— А сейчас я отвезу вас, Аста, — повторил Диллон.
Уже на пороге она еще раз обернулась.
— Чуть не забыла. Садовник Ангус куплен Карлом.
— Мы учтем это, — ответил Фергюсон.
Она вышла, и Диллон последовал за ней.
Всю обратную дорогу к замку она не проронила ни слова, сидя за его спиной и кутаясь в воротник норковой шубы.
— Ты в порядке? — спросил он, когда они подъехали к воротам.
— О, да, — кивнула она, — обо мне не беспокойся, Диллон. Свою роль я сыграю.
Они проехали по дорожке и остановились у ступеней. Не успели они выйти из машины, как парадная дверь открылась, и на пороге появился Морган.
— Я уже начал беспокоиться, — сказал он, пока Диллон обходил машину, чтобы открыть дверь Асте.
— Прости, Карл, — проговорила она, поднимаясь по ступеням, — но мы едва не попали в ужасную катастрофу.
Он немедленно насторожился.
— А что случилось?
— У фургона отказали тормоза, — объяснил Диллон. — Прохудился бачок для тормозной жидкости, и она вытекла. Машина довольно старая.
— Диллон спас нас, — продолжила Аста. — Вел машину под гору, как Найджел Менселл. Я уже решила, что нам крышка.
— Боже мой! — Морган обнял ее. — Как мне отблагодарить вас, Диллон?
— Это был только инстинкт самосохранения, — ответил ему Диллон. — Я всегда борюсь за выживание, мистер Морган.
— Я пойду, Карл, — проговорила Аста. — Думаю, мне лучше лечь в постель.
Она вошла в замок, а Морган обернулся к Диллону, садившемуся в «рэнджровер»:
— Еще раз спасибо. Вы будете на ярмарке завтра?
— Думаю, да.
— Отлично, там и увидимся. — Он вошел в дверь и закрыл ее за собой.
— Увидимся, ублюдок, увидимся!.. — бормотал Диллон, отъезжая от замка.
Глава 11
На следующий день был местный праздник. Улицы поселка Арднамурчан были запружены людьми со всех окрестностей и теми, кто проехал много миль, чтобы побывать на ярмарке и посмотреть на гулянье. Там были бродячие ремесленники и цыгане на лошадях и с лошадьми на продажу. Фергюсон, Диллон и Анна приехали незадолго до обеденного времени, поставили «рэнджровер» у церкви и пешком отправились в «Герб Кэмпбеллов».
— Я думаю, сначала мы немного подкрепимся, а потом — веселиться на ярмарку, — объявил Фергюсон.
— До полудня еще десять минут, бригадир, — напомнила ему Анна, — так что это квалифицируется как пьянство с утра.
— Если бы выпивке суждено было погубить меня, старший инспектор, она сделала бы это очень давно, во времена войны в Корее, когда я был лейтенантом двадцати одного года от роду. Я сидел в заваленном снегом окопе в двадцатиградусный мороз, а китайцы десятками тысяч все перли и перли на меня в атаку. Тогда я спасался только ромом.
Он толкнул дверь, и они вошли. В зале с баром было яблоку негде упасть, сидячих мест не было, но он, приветливо улыбаясь, проложил себе дорогу к стойке, за которой Молли и четверо ее помощниц крутились словно заводные.
— «Гиннесс», — подозвал Фергюсон, — три кружки! — и обратился к Анне: — Это чрезвычайно калорийно.
Им подала сама Молли.
— Вы собирались поесть, бригадир?
— Была такая идея, — ответил он.
— Сегодня ничего особенного, только корнуоллские пироги.
— Немного неожиданно с учетом того, что мы в Шотландии,[13] но почему бы и нет? Нам всем по пирогу.
— Хорошо. Вон там кто-то освобождает столик возле камина. Садитесь, я вас обслужу.
Она была права — из-за столика поднялись сразу трое, и Фергюсон поспешил через толпу, чтобы занять места. Он сел, довольно потирая руки:
— Нет ничего лучше, чем денек в сельской глуши.
— Разве нет дел поважнее, сэр? — спросила Анна.
— Ерунда, старший инспектор, человек иногда должен отдыхать.
Молли принесла пиво и три пирога. Они оказались огромными.
— Если покажется мало, то на ярмарке есть палатка с закусками, — предупредила она.
Фергюсон расплатился.
— Будем иметь в виду, милочка.
Фергюсон пригубил пиво и попробовал пирог.
— Боже, как вкусно!
