— В самом деле? — спросил он и закурил сигару. — Слушаю тебя…
Когда она закончила, он встал и стал прохаживаться из угла в угол.
— Да, это похоже на правду.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Ждать, моя дорогая. Пусть они сделают всю работу: Диллон — профессионал-подводник, не забывай. Если они получат координаты самолета, он спустится и поднимет багаж.
— А потом?
— А потом мы увезем его отсюда. В Арднамурчане у меня самолет, и мы сможем смыться очень быстро.
— И ты думаешь, что Диллон с Фергюсоном будут стоять в стороне и позволят тебе это?
— Положись на меня, Аста.
С другого берега озера донесся звук взлетающего самолета. Они вышли на террасу как раз вовремя, чтобы увидеть взмывающий в вечернее небо «лир».
— Ну, вот они и принялись за дело. — Он улыбнулся и обнял ее за плечи. — Я с оптимизмом смотрю на это дело, Аста, все должно получиться.
— Документ может оказаться испорченным, — высказалась она. — Столько лет в воде!
— Это так, — согласился он, — но я думаю, что в Библии он вполне мог сохраниться. — И улыбнулся: — Доверься мне.
В «лире» Диллон и Анна сидели по разные стороны прохода напротив друг друга.
— Сплошные волнения, не правда ли? — проговорил Диллон, — ни минуты покоя!
— В Скотланд-Ярде было спокойнее, — отозвалась она.
Во встроенном баре он нашел маленькую бутылочку виски, вылил ее в пластиковый стакан и добавил воды.
— Но зато удобства как дома.
— Вода без виски была бы полезнее для вас, особенно на этой высоте, Диллон.
— Кошмар! — возмутился он, — мне никогда ничего не удается сделать правильно.
— Что же ждет нас дальше? — Она откинулась на спинку.
— Мы разыщем все, что осталось от этого «лизандера».
— Может статься, что архивные записи того времени будет трудно найти.
— Да, тогда существовало Министерство авиации, теперь же — Министерство обороны, в котором вы и служите. Но, если вы не найдете, то кто же? — Он усмехнулся. — Власть, Анна Бернстейн, все дело в ней. Садитесь-ка лучше на телефон и поторопите их там, в информационном центре.
— Нет, это потом, — возразила она, взяв трубку, — сперва закончим с вашим лицом.
— Спаси меня, Боже, — простонал Диллон, — такой мамаши у меня еще не было.
Он скрестил руки на груди и закрыл глаза.
Попутный ветер был так силен, что до Гатвика они долетели за час и двадцать минут, и еще через час, примерно в половине восьмого, Диллон лежал на спине в небольшой операционной Лондонской клинической больницы, а профессор Генри Беллами, сидя рядом с ним, зашивал его левую щеку.
— Больно? — спросил он.
— Ничуть, — ответил Диллон.
— А должно быть очень больно. — Беллами бросил иглу в лоток, протянутый ему сестрой. — Операция на жизненно важных органах высшего уровня сложности — одна из лучших моих работ. Я даже статью написал о ней, она была напечатана в «Ланцете».
— Замечательно, — перебил его Диллон, — вы обессмертили мое имя для потомков.
— Не говорите глупостей! — Беллами промокнул тампоном шов и затем заклеил его пластырем. — Я собрал вас по кусочкам вовсе не для того, чтобы вы покушались на самоубийство.
Диллон опустил ноги на пол, встал и протянул руку за курткой.
— Я в полном порядке. Вы же настоящий медицинский чародей.
— С помощью лести вы не получите ничего. Оплатите счет, и, если у вас будет настроение, когда- нибудь расскажете мне секрет вашего чудесного выздоровления, мне это очень интересно.
Они вышли в коридор, где их ждала Анна Бернстейн.
— Шесть стежков, старший инспектор, и прежним красавцем он уже больше не будет.
— Вы думаете, что ее это волнует? — спросил Диллон.
Анна поправила воротник его куртки.
— Он пьет ирландское виски, профессор, и слишком много курит. Что мне с ним делать?
— Она не сказала, что я еще и картежник, — добавил Диллон.
Беллами громко рассмеялся:
— Ну вот что, бездельники, катитесь-ка отсюда. Мне надо работать. — И он зашагал прочь.
У ночного дежурного по информационному центру Министерства обороны обычно мало работы. Сегодня дежурила вдова по имени Тина Гонт, женщина лет пятидесяти с внешностью мамаши-наседки. Ее муж, армейский сержант, погиб во время войны в Персидском заливе. Она видела секретный доклад Диллона, была заинтригована и даже несколько напугана его террористским прошлым, но приняла его вполне любезно.
— Архив ВВС периода Второй мировой войны и первых послевоенных лет — «Харлингемский архив», как мы его называем, — еще существует, но находится в Суссексе. У нас имеются его компьютерные микрофиши, разумеется, но на них лишь краткое резюме. Так что боюсь, что не смогу помочь вам.
— Не могу поверить, что такая очаровательная женщина, как вы, не поможет нам! — пошел в наступление Диллон.
— Ну что он за человек, старший инспектор? — спросила Тина Гонт.
— Самый кошмарный мужчина в мире, — ответила Анна Бернстейн. — Давайте начнем с послужных списков. Коммандер Кит Смит.
— Так, сейчас посмотрим. — Пальцы дежурной проворно забегали по клавишам, и она устремила взгляд на экран. Затем, нахмурившись, помедлила.
— Коммандер Смит, орден за доблестную службу, крест за выдающиеся летные заслуги с лентой, Орден Почетного Легиона. Боже, настоящий ас! — Она покачала головой. — Только вот чего я не понимаю. Мой отец в войну был пилотом бомбардировщика «ланкастер», и моим хобби всегда было собирание сведений о летчиках-героях воздушной «Битвы за Британию». Так вот, об этом летчике я никогда не слышала.
— Странно, — проговорила Анна.
Тина Гонт еще раз поиграла клавиатурой, потом снова откинулась на спинку стула.
— Еще более странно — в досье секретный блок данных. Здесь только его звание и награды, но нет послужного списка.
Анна взглянула на Диллона:
— Что вы об этом думаете?
— Кто из нас фараон — вы или я? Сделайте что-нибудь.
Она вздохнула:
— Ладно, я позвоню бригадиру. — И она вышла.
Тина Гонт стояла, держа телефонную трубку у уха и кивала головой.
— Хорошо, бригадир, я это сделаю, но мне нужно будет заручиться вашей поддержкой. — Она положила трубку. — Бригадир заверил меня, что завтра на моем столе будет лежать допуск по первой форме за подписью Секретаря по национальной безопасности. С учетом обстоятельств я согласилась обойти некоторые формальности.
— Отлично, — сказал Диллон, — тогда приступим к делу.
Она снова вернулась к клавиатуре и опять сдвинула брови.
