— Все это не слишком-то ободряет, — заметила она.
— Посмотрим. А сейчас — летим отсюда.
Из пилотской кабины вышел Лейси и наклонился к Диллону:
— До Гатвика час. Там мы заправляемся и сразу же стартуем на Палермо.
— Отлично, — отозвался Диллон. — Быстрота — это сейчас для нас главное, лейтенант.
Ким лежал в одном из задних кресел, закрыв глаза. Анна бросила взгляд назад, на маленького гуркха.
— А как быть с ним?
— Мы оставим его в Гатвике. Там, куда я направляюсь, ему делать нечего.
— А куда это?
— В Валдини, конечно.
— Но ведь Гаджини сказал, что это невозможно.
— В жизни нет ничего невозможного, Анна, всегда можно что-нибудь придумать.
Он протянул руку ко встроенному бару, достал небольшую бутылку шотландского виски, налил себе в пластиковый стаканчик и погрузился в раздумья.
Примерно за двадцать минут до посадки в Гатвике Лейси позвал к телефону Диллона. Его вызывал Гаджини.
— Интересные новости! Один из моих агентов работает в местном гараже неподалеку от резиденции Луки. Шофер Луки приезжал, чтобы заправить машину, он и передал хозяину гаража, что собирается ехать в Валдини.
— Ну что ж, — проговорил Диллон, — все сходится.
— Итак, мой друг, какие у вас идеи насчет того, как уладить это дело?
— Что вы скажете о посадке там?
— Они поднимут тревогу тотчас же после вашего приземления.
— А мне пришло в голову кое-что другое. Фергюсон однажды рассказал мне про парня по имени Иган, который работал на него и которому при похожих обстоятельствах понадобилось срочно попасть в одно место. Тоже на Сицилии, кстати, но лет десять назад.
— Я помню, конечно, этот случай. Он спустился на парашюте.
— Совершенно верно.
— Но он был профессионалом в этом деле. И прыгал он всего-то с восьмиста футов, мой друг.
— Конечно, он был профессионалом, кто спорит, но это могу и я. Я уже прыгал раньше. Свое дело я знаю, поверьте мне. Вы сможете достать самолет, парашют, оружие и прочее?
— С этим проблем не будет.
— Тогда до встречи на аэродроме, — попрощался Диллон и положил трубку.
— О чем вы говорили? — спросила Анна, но в этот момент загорелась табличка «Пристегните ремни», и самолет пошел на посадку в Гатвик.
Заправка заняла всего час. Анна отвела Кима в маленький служебный кабинет и вызвала такси.
— Мне бы лучше поехать с вами,
— Нет, Ким, вам надо вернуться на Кавендиш-сквер и подготовить все к возвращению бригадира.
— А он вернется,
Она глубоко вздохнула и против всех своих правил солгала ему:
— Вернется, Ким, я обещаю.
— Благослови вас Бог,
Анна нашла Диллона в зале ожидания, где тот скармливал монеты автомату с бутербродами.
— Пластиковая жратва, но ничего другого нет. Хотите есть? Лично я умираю с голоду.
— Понятно. Но здесь можно подкрепиться.
— Да, и, если вы не хотите бутербродов с ветчиной, можно взять томатный сок и вареные яйца. А у стойки есть чай и кофе. Выбирайте.
Когда они вернулись к «лиру», от него как раз отъезжал заправщик. Лейси стоял возле самолета, а второй пилот уже был в кабине.
— Готовы вылететь по первому приказу, — объявил лейтенант.
— Отлично, тогда полетели, — ответил Диллон и вслед за Анной поднялся по трапу.
Они заняли свои места, и через несколько минут «лир» уже выруливал на старт.
Диллон подождал, пока они поднялись на тридцать тысяч футов, и налил чай в пластиковые стаканчики. Бутерброды они ели молча.
Наконец Анна спросила:
— Вы собирались рассказать мне, что будете делать.
— Несколько лет назад на Фергюсона работал парень по имени Иган, бывший летчик шведской авиакомпании. У него возникла необходимость быстро попасть в некое место, тоже на Сицилии.
— И как он справился?
— Спрыгнул с парашютом из маленького аэроплана с высоты восемьсот футов. При прыжках с этой высоты вы оказываетесь на земле через тридцать секунд.
На ее лице отразился искренний ужас.
— Вы, должно быть, сошли с ума!
— Ничуть не бывало. С земли это будет выглядеть так, словно мимо проносится самолет, очень низко, правда, им и в голову не придет, что я задумал. К тому же будет еще и темно.
— И майор Гаджини согласился на это?
— Не только согласился, но и любезно предоставляет мне подходящий самолет, оборудование, оружие — словом, все. Мне остается только прыгнуть. А вы сможете последовать за мной и приземлиться на «лире», скажем, через полчаса.
Он отпил чаю из своего стаканчика, а она сидела молча, с удивлением глядя на него.
— Во время вашего разговора с Гаджини я слышала, как вы ему сказали, что прежде прыгали с парашютом. Тогда я не могла понять, к чему вы говорите ему об этом. Теперь мне ясно.
— Ну конечно ясно, что уж тут непонятного?
— Ясно-то ясно, но вот мне почему-то кажется, что вы ему лгали. Я не думаю, Диллон, что в вашей жизни был хоть один парашютный прыжок.
Он подарил ей одну из самых обаятельных своих улыбок и взял сигарету.
— Это так, но все когда-нибудь приходится делать в первый раз, так что вам надо быть хорошей девочкой и не наябедничать Гаджини. Мне не хотелось бы, чтобы он передумал.
— Это безумие, Диллон! Может случиться что угодно. Прежде всего вы можете гикнуться к чертовой матери.
— Ай-яй-яй, такая хорошая девочка, а говорит такие нехорошие слова! — Он сокрушенно покачал головой. — А вы можете предложить что-нибудь другое? Ведь вы знаете все обстоятельства.
С минуту она молчала, а потом вздохнула:
— Говоря по правде, нет.
— Все очень просто, дорогая. Забудьте о «Чунцинском соглашении», а помните только о Фергюсоне. Никогда не говорите ему об этом, но я люблю-таки старика и не могу сидеть сложа руки и смотреть, как его волокут на казнь, когда я в состоянии помешать этому.
Он наклонился, взял ее за руку и улыбнулся, вложив много теплоты и огромного обаяния в свою улыбку.
— Ну, а теперь не выпить ли нам еще по чашке чая?
На снижение они пошли над морем, оставляя Палермо слева. Быстро смеркалось, и город уже подмигивал им своими огнями. В небе висело несколько кучевых облаков, но в общем-то оно было чистым.
