— И что же?
— У нее кончился воздух, и из заключения полиции следует, что это произошло не случайно. Клапан ее акваланга был намеренно испорчен. Было трудно доказать что-либо, особенно с таким влиятельным человеком, как великий Карл Морган, и дело сдали в архив.
— Ты лжешь! — прошипел Морган.
— Не лгу, я видел заключение. А теперь подумаем, кто мог пожелать ее смерти? Вряд ли инструктор, поэтому сразу исключим его. Мы решили, что это вы, и сказали об этом Асте, но на моторной лодке вы клялись, что это ложь, и, похоже, говорили правду. — Диллон пожал плечами. — В результате на подозрении только один человек.
— Ты ублюдок, Диллон! — завизжала Аста.
Поднятой рукой Морган дал ей знак замолчать.
— Это абсурд, этого не может быть!
— Прекрасно, раз уж вы собрались убить меня, ответьте мне только на один вопрос. Тогда, во время вечеринки в замке, тормоза нашей машины были испорчены. Если это сделали вы, то это означает, что вы хотели убить Асту: вы не возражали против того, чтобы она поехала в этой машине с нами.
— Что за чушь! — проговорил Морган, — я не дам волосу упасть с ее головы. Это был несчастный случай.
Наступило молчание, и Диллон повернулся к Асте. Она улыбнулась, и более страшного зрелища он не видел в своей жизни.
— А ты соображаешь, что говоришь? — спросила она, и ее рука с «вальтером» поднялась.
— Ты испортила тормозную систему и все-таки поехала с нами? — задал вопрос Диллон.
— Да. Я не сомневалась в тебе, Диллон. С тобой за рулем у нас были хорошие шансы выжить, но зато я знала, что вы во всем обвините Карла и этим я завоюю ваше доверие. — Она обернулась к Моргану: — Я это сделала ради тебя, Карл, так я могла узнавать о каждом шаге, который они собирались сделать.
— А ваша мать? — спросил Фергюсон. — Вы это сделали тоже ради Моргана?
— Моя мать? — Она посмотрела на бригадира пустыми глазами и снова повернулась к Моргану. — Это другое дело. Она стояла у меня на пути, она хотела удалить меня от тебя, а ей не следовало делать этого. Я ведь спасла ее, спасла от моего отца. — Аста улыбнулась. — Он слишком часто вмешивался в нашу жизнь. Ему нравились быстрая любовь и быстрые машины, и я позаботилась о том, чтобы в одной из них он съехал под откос.
Морган с ужасом посмотрел на нее.
— Аста, что ты говоришь?
— Пожалуйста, Карл, пойми меня. Я люблю тебя, я любила тебя всегда. Никто не любил тебя, как я, и ты ведь тоже любишь меня.
Ее лицо выражало настоящее безумие, и Морган, казалось, был убит этим.
— Люблю тебя? Была только одна женщина, которую я любил, и ты убила ее.
Его «браунинг» взметнулся, но рука Диллона была уже за спиной, на рукоятке «вальтера». Он сразил Моргана двумя пулями в сердце. Морган рухнул на пол, а Лука потянулся за «челестой». Диллон обернулся, протянул руку и выстрелил старику между глаз. Капо свалился со стула.
В этот же миг Аста с криком «Нет!» дважды выстрелила Диллону в спину. Его бросило на стол вниз лицом, а она повернулась и кинулась к дверям.
Диллону было трудно дышать. Откуда-то издалека до него доносился голос Фергюсона, который с отчаянием звал его. Нащупав руками край стола, он поднялся и с трудом добрался до ближайшего стула. Сел, глотая ртом воздух, потом потянулся к «липучке» своего бронежилета и расстегнул его. Осмотрев его, он обнаружил две застрявшие в нем пули.
— Как вам это понравится? — обратился он к Фергюсону. — Спасибо Господу Богу за современную науку и технику.
— Диллон, я уже решил, что вам конец. Вот, выпейте-ка!
Фергюсон налил красного вина в один из стоявших на столе стаканов.
— Себе я тоже налью.
Диллон осушил свой стакан.
— Господи, так гораздо лучше. С вами все в порядке, старый греховодник?
— Я никогда не чувствовал себя так хорошо. Откуда ты свалился?
— Гаджини довез меня сюда и выбросил с парашютом.
Фергюсон был изумлен.
— А я не знал, что ты это умеешь.
— Надо же когда-то учиться. — Диллон потянулся к бутылке и налил обоим по второму стакану.
Они чокнулись.
— Ты замечательный парень, Диллон!
— Не буду лицемерить, бригадир: есть люди, которые считают меня даже немного гением, но на эту тему можно дискутировать. Что там с нашей бумагой?
Фергюсон подошел к Луке, опустился на колено и нащупал внутренний карман старика. Он встал, повернулся и развернул бумагу.
— «Чунцинское соглашение», из-за которого весь сыр-бор и разгорелся.
— А теперь этому делу конец, — подытожил Диллон. — Доставайте спички, и мы сожжем эту проклятую бумагу.
— Да нет. — Фергюсон бережно сложил ее, вынул свой бумажник и спрятал в него документ. — Я думаю, что это лучше предоставить премьер-министру.
— Старый пройдоха! — воскликнул Диллон. — Заботитесь о своем рыцарском достоинстве?
Он встал, закурил сигарету и вышел на террасу. Фергюсон присоединился к нему.
— Интересно, где она сейчас? Я слышал звук машины, когда пытался вернуть тебя к жизни.
— Она уже далеко, бригадир, — сказал Диллон.
Сверху послышался звук самолета, и к лугу спустилась темная тень.
— Боже, а это еще что? — спросил Фергюсон.
— Анна Бернстейн прилетела за моими бренными останками, а с ней старина Гаджини. Он очень помог в этом деле. Вы его должник.
— Ну что ж, я не забуду об этом.
Анна Бернстейн стояла посреди гостиной рядом с Гаджини. Они озирались по сторонам.
— Боже, сказала Анна, — как в лавке мясника!
— Интересуетесь, что здесь произошло, старший инспектор? — спросил Фергюсон. — Что ж, я поведаю вам. — И он все рассказал, а когда закончил, она глубоко вздохнула, в порыве чувств подбежала и поцеловала его в щеку. — Это все Диллон, — заключил он.
— Да. — Она снова бросила взгляд на Моргана и Луку. — Похоже, он не берет пленных.
— Снаружи еще четверо, моя дорогая.
Анна вздрогнула: через стеклянную дверь входили Диллон и Гаджини. Итальянец остановился, глядя на лежащего Луку, и покачал головой.
— Не думал, что доживу до этого дня. В Палермо не поверят, что он мертв.
— А вы выставьте его в витрине в открытом гробу, как поступали с уголовниками на Диком Западе, — посоветовал Диллон.
— Диллон, ради Бога! — произнесла Анна.
— Анна, вы считаете, что я поступил плохо? — Диллон пожал плечами. — Это животное жирело не только на азартных играх, но и на наркотиках и проституции. Он в ответе за растление тысяч. Так пусть же горит в аду! — Он повернулся и вышел.
В Пунта Раиса шел дождь, а они ждали в офисе. В дверь заглянул Лейси.
— Готовы к полету, как только прикажете.
Гаджини сопровождал их к выходу из ангара и вышел с ними на поле.
