Квартира Мартина Броснана находилась на набережной Монтебелло, напротив острова Сите. Отсюда открывался самый прекрасный вид на собор Парижской Богоматери. До Сорбонны можно было дойти пешком, что очень нравилось Броснану.
Когда он отправился домой, часы только что пробили четыре. Он был высокого роста, с широкими плечами и темными волосами без седины, несмотря на сорок пять лет. Волосы были слишком длинные, и это придавало ему вид отчаянного гуляки из шестнадцатого столетия. Одет он был в старомодный плащ. Полностью его имя звучало так: Мартин Аодх Броснан. Имя Аодх было ирландским вариантом имени Хью. Его ирландское происхождение выдавали высокие скулы и серые глаза.
Опять похолодало, и он съежился, свернув за угол на набережную Монтебелло, и быстро зашагал вдоль дома. Весь дом принадлежал ему, и он занял самую лучшую угловую квартиру на втором этаже. Строительные леса шли до пятого этажа, где проводились какие-то ремонтные работы.
Он уже собирался подняться по ступеням, ведущим к роскошному подъезду, и тут кто-то позвал его:
— Мартин!
Он взглянул вверх и увидел Анн-Мари Оден, перегнувшуюся через балюстраду террасы.
— Откуда, черт возьми, ты взялась? — воскликнул он пораженно.
— С Кубы. Только что приехала.
Мартин взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступени. Она открыла дверь, чтобы впустить его. Он схватил ее на руки и отнес обратно в прихожую.
— Как чудесно видеть тебя. Но почему Куба?
Она поцеловала его, помогла снять плащ.
— О, у меня было довольно сложное задание от журнала «Лайф». Пойдем на кухню. Я приготовлю тебе чай.
Предложение приготовить ему чай было любимой шуткой Оден. Дело в том, что он терпеть не мог кофе, как это ни странно для американца. Мартин закурил сигарету, сел за стол и стал наблюдать, как она ходит по кухне, эта холеная женщина, его ровесница, выглядевшая лет на двенадцать моложе, с коротко стриженными волосами, такими же темными, как у него самого.
— Ты выглядишь чудесно, — сказал он, когда она принесла чай, попробовал и удовлетворенно кивнул головой. — Великолепно. Ты научилась его заваривать в тысяча девятьсот семьдесят первом году в Южном Арме,[4] где мы с Лиамом Девлином знакомили тебя с трудной работой ИРА.
— Как поживает старый плут?
— Все еще живет в Килри, в окрестностях Дублина. Читает иногда лекции в колледже Святой Троицы. Утверждает, что ему семьдесят, но это явная ложь.
— Такие люди, как он, никогда не стареют.
— Ну, ты тоже еще ничего себе, — сказал Броснан. — Почему мы не поженились?
Это был ритуал, он задавал этот вопрос много лет, теперь это стало шуткой. Было время, когда они были любовниками, но вот уже несколько лет они просто друзья. Нельзя сказать, что их отношения были тривиальными. Он был готов умереть за нее, как в болотах Вьетнама, когда они встретились в первый раз.
— Теперь, когда мы покончили с любезностями, расскажи мне о новой книге, — попросила она.
— Философия терроризма. Очень скучная. Не много найдется людей, которые ее купят.
— Жаль. Она написана специалистом в этой области.
— Это неважно. Знание истоков все равно не заставит людей поступать по-другому.
— Ты циник. Ладно. Давай выпьем божественный напиток.
Она открыла холодильник и взяла бутылку шампанского «Круг».
— Год разлива не указан?
— Еще чего!
Они перешли в огромную великолепную гостиную. Над мраморным камином висело зеркало в богато украшенной резьбой позолоченной раме. Везде стояли цветы. Большой рояль, удобные мягкие диваны и огромное количество книг. Она оставила открытыми французские окна, выходящие на балкон. Броснан подошел и закрыл их.
Анн-Мари откупорила шампанское, достала из шкафа два бокала. В это время раздался звонок у входной двери.
Открыв, Броснан увидел стоявших у порога Макса Арну и Жюля Савари, а за их спинами братьев Жобер.
— Профессор Броснан? — уточнил Арну. — Я полковник Макс Арну.
— Мне прекрасно известно, кто вы, — ответил Броснан. — Оперативная служба, не так ли? Что все это значит? Мое прошлое достает меня?
— Не совсем так. Нам нужна ваша помощь. Это инспектор Савари, а эти двое — братья Жобер, Гастон и Пьер.
— Тогда вам лучше войти, — сказал Броснан, заинтересовавшись вопреки здравому смыслу.
Братья Жобер по приказу Арну остались в прихожей, а они с Савари вошли следом за Броснаном в гостиную. Анн-Мари повернулась, слегка нахмурившись. Броснан представил ей вошедших.
— Очень рад. — Арну поцеловал ей руку. — Я давно восхищаюсь вами.
— Мартин, — она выглядела взволнованной, — ты ни во что не впутался?
— Конечно, нет, — заверил он. — Что я могу сделать для вас, полковник?
— Речь идет о национальной безопасности, профессор. Мне неудобно говорить это, но мадемуазель Оден довольно известный фотожурналист.
Она улыбнулась:
— Полное благоразумие, полковник. Даю вам слово.
— Нам посоветовал обратиться к вам бригадир Чарльз Фергюсон из Лондона.
— Этот старый дьявол? Какого рожна ему нужно от меня?
— Потому что вы, профессор, лучший специалист по ИРА. Разрешите, я расскажу… — Полковник рассказал о последних событиях, стараясь быть кратким. — Видите ли, профессор, — сказал он в заключение, — братья Жобер просмотрели наши альбомы по ИРА и не нашли там этого человека. А Фергюсону не удалось идентифицировать его по краткому описанию, которое мы ему представили.
— Да, действительно проблема.
— Друг мой, этот человек не простой террорист. Он должен быть большим артистом, чтобы сделать подобную попытку. Мы же знаем о нем только то, что он ирландец и свободно говорит по-французски.
— Чего вы ждете от меня?
— Поговорите с братьями Жобер.
Броснан бросил взгляд на Анн-Мари, пожал плечами и сказал:
— Хорошо, давайте их сюда.
Он сидел на краю стола, потягивая шампанское. Жоберы стояли перед ним, чувствуя себя неловко в этой роскоши.
— Сколько ему лет? — спросил Броснан.
— Трудно сказать, мсье, — ответил Пьер. — Он меняется каждую минуту. Как будто в нем не один человек. Я бы сказал — ближе к сорока годам.
— Лицо, фигура?
— Маленький, светлые волосы.
— Он никак не выглядит, — вмешался Гастон. — Мы думали, что он пустышка, а он однажды вечером чуть не убил здоровенного громилу в нашем кафе.
— Хорошо. Он маленький, светловолосый, около сорока лет и может постоять за себя. Какие у вас основания считать, что он ирландец?
— Когда он собирал «Калашников», то проговорился, что видел, как такой пулемет разнес на куски лендровер, набитый английскими парашютистами.
— Это все?
