– Поразительные перемены происходят у нас в стране, – заметила проводница. – Еще недавно вы не смогли бы привезти в Брянск мужа-иностранца.
– Перемены и в самом деле поразительны, – согласился Мартин, но вид у него был отнюдь не веселый – он гордился, что свободно владеет русским языком, и не верил предупреждениям Алины: помалкивать, чтобы из-за акцента в нем не угадали иностранца.
Мартин присел, намереваясь поспать сидя, но Алина думала иначе.
– Правильно ли будет, если я хоть временно перестану играть роль крутой бабы? – сказала она, залезая на верхнюю полку. – Не думаю, что я и дальше смогу выдерживать характер.
– А я и не знал, что это была сцена из спектакля.
– Если бы ты только знал, как мне тяжко все достается. Теперь я хочу просто забраться на полку и спрятаться подальше.
– А я вытянусь здесь, внизу, – с этими словами Мартин растянулся на нижней полке и закрыл глаза.
Он не думал, что заснет, но только заснул, как во сне ему послышался внезапный грохот обрушившегося горящего дома. Очнувшись, он понял, что поезд по-прежнему мчится к Москве, а проводница, с грохотом открыв дверь, стоит на пороге их купе. Пока он рылся в карманах, отыскивая билеты, она одарила его понимающей улыбкой, вышла и вернулась с постельными принадлежностями, показала напоследок, как изнутри запирать дверь купе.
– Какая же она любопытная, – заметила Алина с верхней полки.
Мартин снова уселся на полку с целой кипой постельного белья в руках.
– Негоже так говорить о женщине, которая проявляет заботу о нас, – сказал он.
– Не проявляет заботу, а шпионит за нами.
– С чего бы ей шпионить? – удивился Мартин, хотя и знал заранее ответ Алины.
– На этом держится вся наша система. Каждый шпионит за каждым.
– А за кем же шпионишь ты?
– Я ни за кем. Но если бы КГБ разыскал меня, то, конечно же, попытался бы заставить шпионить за Юрием, за Димой, за тобой, наконец…
Ее слова напомнили Мартину о Бирмане, о его требованиях, о чем он никогда и не заикался Алине.
– Кто-то узнал, что мы уехали в Брянск, – подумав, сказала Алина. – Кто-то выведал, что мы отправились в Старый Буян.
– Может, они раскрыли Юрия независимо от нас?
– И случайно оказались там именно в ту ночь, когда мы приехали? Ты что, веришь в подобные случайности?
– Нет, не верю. Ты права. Кто-то что-то пронюхал. Возможно, КГБ. Они могли выследить нас, когда мы зашли к Дмитрию. Мы по глупости поехали от него прямо на вокзал, а ведь он знал, что за ним следят, и предупредил нас об этом. Или, может, он и выдал нас?
– Дима никогда не сделал бы этого.
– Не сделал бы? И даже ради того, чтобы разлучить нас?
Последовало долгое молчание. Ее рука безвольно свесилась с верхней полки.
– Не знаю, – ответила она. Он взял ее руку.
– Мне жаль твоего брата, – только и вымолвил он.
Он должен был сказать это раньше. Но тогда он чувствовал, что нужно изо всех сил держать себя в руках, что необходимо сделать все, чтобы благополучно скрыться. Теперь же, когда Брянск остался позади, он ощутил в душе другое чувство – определенно не чувство безопасности, скорее облегчения, хотя оно и покоилось на пустом месте.
– Мне тоже жаль, – ответила она. – Ужасно сознавать, что твой брат мертв и никому до этого нет дела. А еще более ужасно, когда понимаешь, что его смерть, может быть, самый лучший выход для него.
Мартин не нашел что сказать и постарался перевести разговор на другую тему.
– Давай я приготовлю тебе постель, – сказал он, – лучше будет спаться.
– Не знаю, хочу ли я спать. У меня в глазах до сих пор стоит пожар. Бедный Юра. Бедные старики.
Голос ее сломался, но она сдержалась и не расплакалась.
Мартин развернул белье и стал заправлять одеяло в пододеяльник.
– Если хочешь спать там, на верхней полке, тогда слезай с нее, я постелю тебе, – сказал он.
Она спустилась вниз и принялась помогать ему. Они развернули накрахмаленные хрустящие простыни и застелили тюфяки на верхней и нижней полках, а потом запихнули одеяла в пододеяльники. Ее рука снова коснулась его руки, и она прижалась к нему боком. Он повернулся и поцеловал ее, она тоже ответила поцелуем. Он протянул руку назад, чтобы запереть дверь, и наткнулся на ее руку, нащупывающую защелку.
– Ласточка, – шепнула она Мартину. – Ты моя ласточка.
– А знаешь, что это слово значит по-английски? – тихо спросил он. – Оно означает такую маленькую птичку – «сволоу» по-английски. – Моя фамилия по-английски тоже означает пташку, очень похожую на
