Всех троих усадили в фургон, туда же забрались и два охранника, а Чантурия сел рядом с третьим, он же и шофер.
Москва утонула в глубоком снегу, стояла стужа. Чантурия подумал: а из каких мест объявилась эта троица? Может, там еще холоднее? Долго он над этим не раздумывал.
– 20 —
3 часа дня,
Лубянка
Чантурия стоял последним в строю сослуживцев, дожидавшихся поздравления от полковника Душенкина. Он никак не мог поверить, что его будут поздравлять, пока полковник и впрямь не пожал ему руку. У него возникло чувство, что Душенкин и сам не верит в то, что произошло. Но все текло своим чередом, без сучка, без задоринки, как гладко катилась и сама зимушка-зима. А потом он увел подчиненных к себе в кабинет, и они распили бутылку шампанского – к великому неудовольствию Крестьянина: тот считал, что употреблять спиртное в служебное время – значит нарушать строгие распоряжения, отданные совсем недавно самим М.С.Горбачевым. Когда все ушли, Чантурия сел за стол и вновь перечитал шифровку, полученную из Тбилисского управления КГБ. Текст гласил:
«Основываясь на полученных из Москвы ориентировках, в результате следственных мероприятий выявлен подозреваемый Акакий Шецирули, возраст 30 лет, замешан в связях с преступными группировками. Подозреваемый хромает на левую ногу, раненную во время боевых действий в Афганистане в результате взрыва противопехотной мины.
В указанный период подозреваемый выезжал из Тбилиси, как полагают, в Москву. На допросе он признался, что участвовал в нападении и поджоге указанного кафе с целью вымогательства большей суммы. Нападавшие намеревались убить одного или нескольких посетителей, чтобы хозяева кафе почувствовали шаткость своего положения. Подозреваемый утверждает, что его привлекла к этому делу за деньги одна московская преступная группировка, так как московским правоохранительным органам его личность неизвестна. Двое его сообщников опознаны и взяты под стражу. Третьего убили в ходе разборки между соперничающими преступными группировками. Подозреваемые переводятся в распоряжение Московской городской прокуратуры для дальнейшего следствия».
Прочитав, Чантурия положил бумагу обратно на стол. Итак, расследование, как докладывали в своих рапортах полковники Соколов и Душенкин, успешно завершено благодаря информации, добытой отделением, которым руководит Чантурия. Теперь оставалось провести заключительные переговоры с американцами, чтобы все закруглить (вот еще один повод, который стоит отметить), и можно будет вздохнуть свободно. Большего и желать не надо.
Раздался стук в дверь, и вошел Белкин, ища глазами свой «дипломат», забытый на столе у Чантурия. На глаза ему попалась шифровка.
– Во работка, надо же? – Белкин произнес эти слова без восторга в голосе.
– Да, любовь зла – полюбишь и козла, – в тон ему заметил Чантурия, – особенно если нужен именно этот козел.
– Вам не нравится сообщение из нашего братского Тбилисского управления? – нарочито удивленно, но в то же время осмотрительно воскликнул Белкин.
Он был старше Чантурия по званию и возрасту, однако начальником отделения его не назначали. Отношения между ними всегда были корректными, но не более того.
– Ничего неверного в их донесении я не нахожу, – заметил Чантурия.
– И я тоже, – подтвердил Белкин.
– А тогда почему же оно мне не нравится? Отзываться так о служебном документе любого органа КГБ было довольно смелым шагом даже в присутствии подчиненного офицера.
Похоже, Белкин воспринял откровенность Чантурия как свидетельство доверия.
– Не знаю, товарищ капитан. Я еще не усек, почему оно мне тоже не нравится, но не нравится, да и все тут.
Насколько Чантурия смог припомнить, это было первым отклонением Белкина от чисто служебных отношений с ним. Оба они только что проявили недовольство заведенными порядками. В Советском Союзе, где все взаимоотношения между людьми должны, как считалось, строиться в рамках, установленных Системой, любая личная дружба рассматривалась как элемент тайного сговора…
– Ну что ж… В апреле я собираюсь в отпуск, – сказал Чантурия. – Я целый год не видел маму.
– Помнится, она живет в Тбилиси.
– Да, там. Белкин улыбнулся:
– Весенний воздух Кавказских гор выдует у вас из головы всю эту холодную груду зимних забот. Желаю вам свежих идей и здравого взгляда на жизнь. Но, капитан… будьте осторожны!
Глава вторая
Тбилиси
– 21 —
Тбилиси, Грузинская ССР
Серго ехал из Тбилисского аэропорта домой. Слушая мать, он как бы снова становился маленьким мальчиком – голос ее ничуть не изменился. Но, взглянув на нее, он с удивлением подумал: а куда же ушло оно, то безмятежное детство? Хотя глаза матери по-прежнему хранили памятное ему с юных лет тепло, а руки – приятную мягкость, лицо уже было в заметных морщинках. Ему так хотелось, чтобы мама не старела и годы не сказывались на ее родном лице!
