– Что за письмо, Дима? – переспросила Алина в нетерпении.
– Я написал письмо, требуя прав для лиц с физическими недостатками. Его подписали семеро таких же, вроде меня. Оно было опубликовано в «Известиях». Не приходилось читать? С тех пор меня не покидают компаньоны.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – он показал на кушетку. – Может, чайку?
– Дай я приготовлю, – предложила Алина.
– Думаешь, я не способен заварить чай у себя дома? Садись.
Одним сильным толчком он подъехал к двери, ухватился рукой за косяк, выехал в прихожую и быстро покатил вперед, отталкиваясь от пола. Подшипники прогрохотали по деревянному полу, их звук стал глуше, как только Дмитрий въехал на линолеум кухни. Мартину захотелось заглянуть туда и посмотреть, как Дмитрий дотягивается до кухонных шкафов и раковины, но не решился так явно проявить свое любопытство. Послышался голос Дмитрия:
– А мне не так уж плохо! Поскольку у меня нет ни работы, ни семьи, у них нет и никакой зацепки и, чтобы надавить на меня. Другим приходится хуже! КГБ может дотянуться до их родных: нажать, к примеру, на их начальство и поинтересоваться, а почему это у них работают люди, у которых родственнички неверно понимают материнскую заботу Родины и требуют себе всякие там инвалидные коляски или права без очереди садиться в автобус.
Дмитрий вернулся в комнату.
– Не пройдет и минуты, и вода закипит. Ну так, значит, вы американец? – спросил он и протянул Мартину руку. Но вдруг, увидев забинтованную правую ладонь Мартина, слабо улыбнулся:
– А-а, коллега-инвалид. Извините, – и протянул левую руку.
Рука у него была как камень. На костяшках пальцев набились твердые мозоли, пожатие оказалось мощным.
– Извините за негостеприимство. Вы застали меня врасплох. По одежде не скажешь, что вы американец.
Мартин надел потертый костюм и ботинки советского производства, купленные два года назад, вскоре по приезде в Москву. Он думал, что если в нем не смогут распознать с первого взгляда иностранца, ему будет легче общаться с людьми и изучать вопросы культуры. Но потом оказалось, что и с первого взгляда в нем сразу видели иностранца, да еще к тому же подозрительного, маскирующегося под своего, советского. На этот раз Мартин надеялся, что все же не вызовет подозрения.
– Наоборот, вы извините нас, что не предупредили вас о своем приходе, – сказал Мартин.
Дмитрий лишь пожал плечами – от этого движения, казалось, передернулось все его тело.
– Когда-нибудь и мне поставят телефон, – сказал он и выпустил ладонь Мартина. – Как это вас угораздило? – поинтересовался он, глядя на его перевязанную руку.
– Поскользнулся в ванной.
– Почему же КГБ не дает тебе покоя с этим злосчастным письмом? – спросила Алина.
– Почему? Спроси их: почему! Как в сталинские времена. Сейчас я сочиняю письмо товарищу Горбачеву, в нем и спрошу: почему. Посмотрим, сработает ли оно и отлипнут ли они.
На кухне засвистел чайник, и Дмитрии умчался из комнаты со скоростью метеора. Вскоре он позвал:
– Ну ладно, Аля, сдаюсь. Разрешаю прийти и помочь мне.
Она вышла и вернулась с типичным советским чайным набором – подносом, чашками и блюдцами из разных сервизов, чайником и маленькими розетками для варенья. Следом за ней появился и Дмитрий. Он лихо подкатил к низенькому столу, быстро расставил чашки и налил чаю.
– Из кого-то я сделаю хорошую жену, – сказал он. – Итак, американец Бенджамин Мартин, что привело вас в мои апартаменты? Аля что, знакомит вас со своими друзьями? Должно быть, она дошла до последней фамилии в своем списке, вот и привела вас сюда.
Он произнес эти слова как-то спокойно, без горечи и какого-то заднего смысла, но тем не менее Алина сразу же круто обернулась к нему:
– Ты и сам знаешь, Дима, что все это неправда, – обиженно заметили она.
– Разве? Ну, а зачем же ты тогда пришла?
Говоря это, он смотрел ей прямо в лицо. Черные волосы спустились ему на глаза, он резко мотнул головой, откидывая их назад, но глаз при этом от нее не отрывал.
– Я пришла, чтобы спросить: не видел ли ты Юрия?
– Потеряла его, что ли?
– Да, потеряла.
– И американец помогает тебе отыскать его?
– Да.
Она подчеркивала тоном свое твердое намерение вытерпеть все его издевки.
– Она что, уже ввела вас в свою семью? – спросил Дмитрий Мартина.
Алина помешала Мартину ответить, заявив:
– Боюсь, Юра попал в беду, Дмитрий.
