— Я смогу, я привыкну, — тихо произносит она, ни к кому не обращаясь, — как же это чудесно! Главное — никто больше не затянет меня в свои сны.
Она улыбается, думая о таком прекрасном будущем.
_____
Но улыбка скоро увядает.
— Может, я все-таки смогу видеться с Кейбом? — шепчет Джейни.
Она представляет себе такую жизнь: ужины вдвоем при свечах или обеды, когда он будет свободен от занятий. Короткие встречи днем, прогулки, поцелуи и все такое... Главное — не засыпать рядом с ним.
Звучит довольно заманчиво.
_____
Но лишь пять минут.
_____
А потом она думает о грядущих годах.
_____
Они никогда не смогут жить вместе.
У них не будет настоящей семьи, не будет детей. Если Джейни хочет сохранить зрение, она просто не может рисковать — младенец, спящий почти круглосуточно, очень быстро доведет ее до слепоты. Да и как можно допустить, чтобы ее проклятие передалось ребенку?
Допустим, она сделала свой выбор.
Но чем это может обернуться для Кейба?
_____
Вот его будущее, по пунктам:
— жить неведомо где;
— наведываться в эту лачугу на пару часов в день;
— никогда не жениться;
— никогда не заводить детей;
— не иметь возможности провести с любимой женщиной ночь.
_____
Она представляет себе их совместное времяпрепровождение — изо дня в день одно и то же. Тупик. Кейб будет заскакивать на пару часов, в перерывах между учебой, домом, работой.
Ей ли не знать, что для него такая жизнь будет адом.
Чем-то вроде посещения немощного родственника в приюте.
Они кончат совместным разгадыванием кроссвордов и разговорами о погоде.
И ведь он пойдет на это. Он останется с ней. Даже если это испортит всю его жизнь.
Такой уж он человек.
_____
Джейни бьет кулаками по подлокотникам кресла.
Откидывает назад голову.
И шепчет пустой комнате:
— Я не могу так поступить.
_____
Она роется в вещах Генри. Просматривает его деловые записи. Заметки на память. Каталоги. Счета. Брошюры о мигрени. В компьютере у него в закладках полно медицинских сайтов и других, где даются рекомендации по борьбе с болью.
Ей вдруг приходит в голову, что, будь у него страховка и выяви они эту опухоль, или аневризму, или что бы оно ни было раньше... она бы его не потеряла.
Правда, тогда она бы о нем и не узнала.
Джейни вспоминает, как он хватался за голову и рвал на себе волосы. Вспоминает застывшее выражение муки на его лице. Неужели и сейчас, беспомощный, прикованный к больничной койке, он терпит такую же боль? Она думает о том, как он умолял ее о помощи.
— Как же тебе помочь, Генри, — произносит девушка вслух. — Думаю... надеюсь, тебе недолго осталось страдать и боль наконец отпустит тебя.
Джейни встает с пластиковой кухонной табуретки и оглядывает маленькую комнату. Представляет себе отца в этом крошечном уютном домишке вдали от людской суеты.
Она подходит к столу, где стоит найденная Керри картонная коробка из-под обуви. Джейни борется с искушением порыться в ней. Как назло, легкий ветерок из окна шелестит листками бумаги, словно дразня ее. Но...
Ее останавливают две вещи.
Во-первых, у нее нет ни малейшего желания читать слащавые любовные письма, написанные, уж простите за грубость, ее алкоголичкой-матерью.
А во-вторых, ей вовсе неохота проникнуться к Генри еще большим сочувствием, чем то, которое она уже испытывает.
Хватит с нее сердечных терзаний, покорно благодарим. Хватит проблем. Хватит обнадеживающих встреч с теми, кто всегда умирает.
Она с удовольствием унаследует его мир. Но любить его она не собирается — слишком поздно. Слишком он далеко. А ей довольно и той боли, что уже стоит на пороге.
