последовавшего за Перестройкой краха наблюдался наоборот, устойчивый рост антиеврейских и профашистских настроений в партийно-номенклатурной среде, в государственной политике, в симпатиях городского населения.
После приобретения североамериканскими штатами два столетия назад политической независимости от Британской империи, в этой новой тогда стране, в которой из-за особых условий существования переселенцев укоренялись широкие политические свободы выбора образа жизни и хозяйственной деятельности, в течение первой половины ХIХ века выделились два совершенно разных способа хозяйствования. На Севере страны, там, где главным образом расселялись протестантские общины иммигрантов из северной и средней полосы Европы, начался быстрый рост промышленного производства, фермерского, высокопроизводительного ведения земельного хозяйства, утверждались пуританская этика общинно-корпоративного труда и нравы пуританского аскетизма. Тогда как на Юге, который осваивался в основном выходцами и потомками католических европейских народов, хозяйственные отношения определялись производством сельскохозяйственного сырья на плантациях рабовладельцев, чей образ жизни был далёк от пуританского, и широким использованием труда чёрных рабов. Изобретение прядильной машины превратило хлопок в самое потребляемое и самое дорогое сырьё на рынках Европы, и плантаторы Юга занялись расширением выращивания хлопка, сбывая его крупным торговым посредникам, а потому они поддерживали олигархический капитализм, а с ним и олигархическое правление, олигархическую власть в стране. Средние же имущественные слои наиболее промышленно развитых северо-восточных штатов Новой Англии стремились к демократическому самоуправлению, которое лучше отражало их связанные с расширением промышленного производства и фермерского хозяйствования интересы.
Из-за быстрого промышленного развития восточных штатов Севера с каждым десятилетием углублялось различие их экономических, а потому и политических интересов с экономическими, а потому и политическими интересами штатов Юга. Острейшее политическое противоборство между северными и южными штатами нарастало и, в конечном итоге, вызвало гражданскую войну. Гражданская война обозначилась как - со стороны Севера, наступательная, захватная, ведущаяся ради утверждения во всей стране англосаксонской пуританской демократии; а со стороны Юга, сепаратистская, где население взялось за оружие под лозунгом отделения Конфедерации нескольких штатов и создания нового государства с сохранением олигархического правления и плантаторского землепользования на основе рабовладения.
Победа Севера уничтожила на Юге рабство, разрушила плантации и все политические основания для прежнего сырьевого хозяйствования, однако не привела к промышленному развитию южных штатов. Оказалось, что установление политической системы, такой же, как и на Севере, не было главным условием для развития промышленного производства. Главным условием оказывалась способность значительных групп населения к социально-корпоративной этике производительного труда. Причём, крупное производство развивалось лишь там, где селились представители северных протестантских европейских народов, с их особым социальным поведением, с их особыми традициями трудовой этики и морали.
Американская Национальная или, вернее сказать, национально-демократическая революция, начало которой собственно и обозначилось Гражданской войной Севера и Юга, переросла после гибели президента Линкольна в Национальную Реформацию, в течение десятилетий которой неумолимо утверждалось господство экономических и политических интересов промышленного города над интересами земледельческого производства. В обстоятельствах такого господства промышленных интересов началось рождение американской нации, американского общества как такового, возникли представления о появлении американской промышленной цивилизации. В молодом национальном обществе с индустриальным воззрением на окружающий мир стало усиливаться значение экономической и политической элиты и среднего производительного класса, как главного общественного класса. Наибольшая часть элиты и среднего класса оказалась представленной северянами, которые в основном и были связанны с промышленным производством. А достижения промышленного производства напрямую обуславливались высоким уровнем европейского инженерного, научно-естественного образования и общей европейской культуры.
Всю вторую половину девятнадцатого столетия только углублялись противоречия между Севером и Югом страны. На англосаксонском Северо-востоке США происходило очень быстрое становление промышленного капитализма, штаты там непрерывно богатели и усиливались. На Юге же, где было много представителей южных рас, наблюдался застой, южные штаты оставались бедными, экономически слаборазвитыми, превращались в отсталый сырьевой придаток для предпринимательской деятельности белых северян. При таком положении дел культивируемый в общественном сознании прагматизм и рационализм неизбежно подталкивали к теоретическим и идеологическим выводам о существовании расовых и этнических склонностей к тому или иному виду деятельности в качестве главнейших в социальном поведении индивидуумов. На американизируемое, становящееся собственно американским, отличительно прагматичным общественное сознание оказывало воздействие и наблюдение тех знаменитых европейцев, кто жил или путешествовал в этой стране. Большинство таких европейцев отмечали, что поселения североевропейских иммигрантов, штаты с их подавляющим преобладанием, городские кварталы, где их было подавляющее большинство, отличались порядком, чистотой, ухоженностью, высокой социальной ответственностью личностного поведения жителей. Тогда как негритянские кварталы, кварталы еврейские, южно-итальянские, латиноамериканские выделялись грязью, бандитизмом, низкой общественной этикой, разнузданным индивидуализмом живущих в них, их склонностью к потребительскому паразитизму существования.
Такая сложная человеческая среда со столь явными расовыми особенностями поведения отдельных её членов неизбежно порождала у белых особое расовое самосознание, как самосознание общественное, элитное, цивилизационно прогрессивное. Среда эта способствовала тому, что представители белой расы объединялись по всей стране, её духовные вожди объявляли белую расу главной движущей силой американского общества, американского государства, основой основ американской нации. Белый расизм и американский национализм таким образом переплетались в единое целое, культивируя миф об идеалах американской красоты в мужчинах и женщинах: голубоглазых блондинах и блондинках англосаксонского и родственного им происхождения. WASP - белый, англосакс, протестант, - так обозначали лучшую часть американского общества, соль американской земли.
Иначе говоря, поскольку промышленное производство, усложнение и рост которого оказались напрямую зависящими от расовых склонностей и способностей выходцев из средней и северной полосы Европы к социально-корпоративной этике труда, превращалось в двигатель американской экономики, в основу основ возрастающих американских богатства и могущества. Постольку успехи именно в ускоренной капиталистической индустриализации страны давали основание для гордости, становились первопричиной самобытного отличия американской нации. И одновременного они закладывали основание идеологического господства белого расизма.
Получилось так, что становление американской нации, американского национального общества во второй половине ХIХ-го века и в начале века ХХ-го определялось бурным промышленным развитием, гордостью за достижения американской инженерии, за американских изобретателей, американских строителей, которые осваивали совершенно новые в мировой истории строительные материалы и архитектурные формы. Но это подталкивало молодое национальное общество к осознанию, что становление американской нации самым непосредственным образом оказалось связанным с особыми качествами расового североевропейского Архетипа, с той расовой созидательной энергией, которая выплеснулась через раскрепощение этого Архетипа после эпохи протестантской Реформации. Это раскрепощение Архетипа пропагандировалось и поощрялось американским государством, так как оно отрицало народные и национальные европейские традиции культуры и государственности, которые сложились в христианскую эпоху, - что было необходимым политическим условием ассимиляции европейцев в новую национально- культурную общность.
Именно этот Архетип белой североевропейской расы, сначала раскрепощаемый до варварского состояния, а затем ускоренно воспитываемый на англосаксонской духовной и политической культуре,
