начать заново. Это важно для нас обоих.
Я задумалась. Мой лесной домик напоминал мне о Фанни. А если мы поселимся в другом месте, то скорее забудем о произошедшем. Кроме того, мать Логана с первого дня нашей совместной жизни старалась убедить его в необходимости покупки дома. Ни деньги, ни власть не имели особого веса, пока мы продолжали жить в Уиллисе. Свекровь, как и другие состоятельные горожане, считали жизнь на холмах, среди бедняков, унизительной. Словно я перетянула его в свой мир, а не он ввел меня в свой круг.
Власть и деньги меняли Логана на глазах. Теперь он выезжал только в костюме и галстуке. У него появились дорогие часы и перстень с брильянтом. Логан отрастил бороду и очень следил за ней, он даже стал делать маникюр. Когда я поинтересовалась, для чего все это, он ответил:
— Человек, выходящий из «роллс–ройса», должен выглядеть надлежащим образом.
Я отдавала себе отчет в том, что мои чувства и мысли во многом определялись тем, что произошло между Логаном и Фанни. Меня теперь совершенно не устраивало, что он жил в уединенном домике, который стал местом их любовных утех, или как он там это называл. Мне пришлось признать, что Фанни справедливо обвиняла меня в том, что я недостаточно времени проводила с Логаном в Уиннерроу. А если у нас там будет дом, мы будем всегда вместе.
— Считаю, что ты прав, — сказала я. — А ты собираешься строить дом или купить?
— Купить, — Логан положил руки на стол и подался ко мне, интригующе улыбаясь.
— Ты уже что–то присмотрел, да?
— Угу, — его голубые глаза озорно блеснули, и он весь расплылся в улыбке.
— Правда? И что же это за дом?
— Хасбрук–хаус.
— Да ты шутишь!
— Дом предложен для продажи, — сказал Логан.
Хасбрук–хаус — красивый особняк в колониальном стиле — находился в полумиле к востоку от нашей стройки. Им владел Энтони Хасбрук. Считалось, что он принадлежал к старинному богатому роду, история которого начиналась еще до Гражданской войны5.
— Как–то не верится, чтобы Энтони Хасбрук решился продать этот дом.
— Его доходы от инвестиций заметно упали в последнее время, вот ему и понадобились деньги. — Мне стало ясно, что Логан был хорошо осведомлен о делах Хасбрука.
— Ясно, — заметила я. Неудивительно, что Логан знал об этом, он ведь был в дружеских отношениях со всеми влиятельными брокерами как в Уиннерроу, так и в округе. Улыбка мужа означала, что он уже сделал Хасбруку заманчивое предложение.
Я не могла скрыть волнения. Дом был мне хорошо знаком. Детьми мы с Томом часто ходили мимо него. Он казался нам одним из тех великолепных особняков, о которых писали в известных романах. Его окружал красивый парк с ухоженными лужайками. Фасад здания украшали колонны. Огромную двустворчатую резную дверь, казалось, под силу было открыть только великану–дворецкому. И наверное, за этими массивными дубовыми дверями происходила масса романтических приключений. Нетрудно было представить, какие роскошные обеды давались в этом прекрасном особняке.
Мы с Томом воображали, что это наш дом. Каждый имел в нем свою отдельную комнату. Одетая, подобно красавице с Юга, я как старшая дочь в семье сопровождала бы гостей в сад и угощала джулепом6. А Том представлял, что он держит конюшню со скаковыми лошадьми. Я улыбнулась, вспоминая наши наивные, детские мечты, которые по сути своей оказались пророческими. Ах, Том, Том, мне так его недоставало. Мой неподражаемый брат–мечтатель! Теперь пришло время, когда наши мечты стали сбываться одна за одной, но все было немного не так, как мы это себе представляли. Воплощенные в жизнь, мечты теряли свой яркий романтический ореол. Логан заметил мою одобрительную улыбку, и лицо его просияло.
— Я знал, что ты меня поддержишь, — проговорил он, все больше увлекаясь своей идеей. — Поэтому договорился на завтра на утро поехать посмотреть дом. Я правильно сделал?
— Да, — меня слегка разочаровало, что Логан предварительно не поговорил со мной. Мне это напоминало манеру Тони, под сильным влиянием которого находился Логан и старался во всем ему подражать. И хотя мне было приятно, что Логан так быстро становится серьезным, ответственным бизнесменом, мне было жаль того милого, застенчивого мальчика, которого в свое время я полюбила.
На следующее утро Энтони Хасбрук расстелил в нашу честь красный ковер и повел осматривать свой особняк. (А было время, когда он не удостаивал меня даже взглядом. Один раз, помнится, прогнал нас с Томом от своих дверей.) На нем был черный бархатный пиджак, черные брюки и бархатные комнатные туфли. Говорил он приторно–сладко, с сильным южным акцентом, вместо «Хевен» у него получалось «Хевенли».
— Спасибо, что все нам показали, мистер Хасбрук, — поблагодарила я.
— Зовите меня Сонни, все друзья меня так зовут.
— Хорошо, Сонни, — согласилась я и, повернувшись к Логану, зашептала, но так, чтобы Хасбрук все слышал: — Если мы решим купить этот дом, придется его целиком переделать, все очень запушено. — Я испытывала истинное наслаждение, описывая Хасбруку, как сказочно преобразится его дом, став моим. Сколько новых ковров в нем появится, как заново будет переделана кухня. Я редко хвасталась своим богатством, но, имея дело с таким человеком, как мистер Хасбрук, я не могла отказать себе в удовольствии подразнить его. Ведь он не скрывал своего высокомерного отношения к нашему семейству Кастил. — И вообще, — говорила я, прогуливаясь под руку с Логаном по парку, — придется нанять больше слуг и садовников. Не могу поверить, что эта старинная усадьба пришла в такое запустение.
Лицо мистера Хасбрука стало пунцовым. Он, не переставая, теребил усы и в бессильной ярости скрежетал зубами. Я понимала, что для него значило продавать нам дом, но, как заверил меня Логан, ему очень нужны были деньги.
— Сонни, — начала я, обворожительно улыбаясь, — мне очень понравился ваш дом, но мне кажется, его теперешнее состояние не соответствует объявленной цене. — Я напустила на себя недовольный вид. Логан был сражен.
— Хевен, дорогая, — повернулся он ко мне.
— Думаю, что ваша милая жена права, — проговорил мистер Хасбрук, и его лицо из красного стало багровым. — Хевенли, вы заключили выгодную сделку.
Как только мы сели в машину, Логан порывисто обнял меня и с жаром проговорил:
— У меня не только самая красивая, но и самая умная жена. Прямо не дождусь, когда мы приедем в Фарти, чтобы рассказать Тони, как у тебя все ловко получилось.
Спустя три дня мы вернулись в Фарти и Тони пригласил нас в свой кабинет отметить наше возвращение. И тогда же Логан объявил Тони о нашей сделке.
— Тони, — начал он, глаза его светились гордостью, — Хевен и я сделали первый важный шаг в нашей совместной жизни: мы купили дом.
Реакция Тони представляла нечто среднее между немым удивлением и печалью от предстоящего одиночества. 6 итоге он выглядел так, словно потерял самое дорогое в жизни. Наше сообщение явно огорчило его, хотя он прямо об этом не сказал. Тони было неприятно, что у нас есть своя собственная жизнь, и этот новый дом отдалит нас от Фарти. Мне стало жаль его, я знала, что его страшит одиночество, особенно после смерти Джиллиан.
Проходили недели, и, хотя у меня хватало дел с обустройством нового дома (нужно было подумать об интерьере, заказать мебель, шторы, ковры, не говоря уже о найме прислуги), я с трудом поднималась с постели. Чувствовала постоянную усталость, была как бы сама не своя, силой заставляя себя сосредоточиться на делах. Может быть, мы совершили ошибку, купив дом? Почему так неспокойно было у меня на душе?
Несколько раз я ездила в Бостон, где в самых дорогих магазинах делала заказы для нового дома. После таких поездок возвращалась в Фарти совершенно измученная, чувствуя себя как выжатый лимон.
— Хевен, в последнее время у тебя очень усталый вид, — заметил как–то вечером после ужина Логан, когда я сказала, что хочу пораньше лечь спать. — Что случилось? Надеюсь, новый переезд не будет для тебя слишком тяжелым.
