отраслях спорта породило спустя ряд лет всенародное движение молодежи за получение маленького, но красивого значка: бегун в круге, подвешенном на цепочке к звездочке.
Каждый молодой человек Советской страны вскоре стал считать для себя просто законом — участвовать в спортивных кружках, быть энтузиастом военных знаний, еще до призыва изучать свое будущее оружие и уметь не только в нем разбираться, но и неплохо им пользоваться.
В первую годовщину смерти Ленина, 21 января 1925 года, М. В. Фрунзе выступает перед слушателями и профессурой Военной академии РККА с обширным докладом «Ленин и Красная Армия». Заветы Ленина по строительству и укреплению Советской Армии для Фрунзе всегда были священны.
5. ФРУНЗЕ — НАРКОМВОЕНМОР СССР
В любую погоду, в дождь и мороз, можно было видеть коренастую фигуру в шлеме и шинели, спокойно, без излишней спешки, но и без медлительности шагающую от большого массивного дома в бывшем Шереметьевском переулке (ныне улица Грановского) по маленькому узкому Шуйскому [37] проезду на элегантную, тихую Знаменку, ныне как раз и носящую имя этого человека, улицу Фрунзе…
Когда его упрекали, почему он не пользуется машиной, он добродушно усмехался:
— Во-первых, это было бы просто смешно — полтора переулка лихо мчаться в автомобиле… А во- вторых, когда я вижу, проходя, это название «Шуйский», тотчас встает в памяти множество ярких картин из былого, связанных с Шуей. Занятное совпадение, не правда ли?
26 января 1925 года Михаил Васильевич Фрунзе был назначен на высший военный пост страны — Народным комиссаром по военным и морским делам и Председателем Революционного Военного Совета СССР. Но привычек своих не переменил.
Грандиозны были задачи, в решение которых с головой погрузился Фрунзе, приняв должность наркома по военным делам. Обстановка благоприятствовала осуществлению широкой реорганизации военных сил страны в духе разработанной самим Фрунзе советской военной доктрины: молодое революционное государство сумело завоевать длительную мирную передышку. Одно за другим империалистические государства: Франция, Италия, Япония, Англия — вынуждены были устанавливать дипломатические отношения с СССР.
Начиналась разработка планов великого строительства.
Должное место в этих планах надлежало отвести предприятиям оборонного значения — непосредственно ли относящимся к военной промышленности, могущим ли быть быстро переведенными с чисто мирной продукции на оборонную.
Многие сейчас уже поседевшие ветераны труда, ставшие знатными, заслуженными людьми страны, хорошо помнят энергичного, внимательного и чуткого наркома М. В. Фрунзе, помнят его заботу о техническом оснащении Советской Армии.
Вот, например, рассказ заслуженного пилота СССР Б. И. Российского, одного из зачинателей летного дела и авиастроительства в России:
«Как сейчас, помню его красивые серые глаза, приветливую улыбку, крепкое, дружеское рукопожатие в момент состоявшегося личного знакомства.
Это было в день передачи авиаэскадрильи имени Ф. Э. Дзержинского Военно-Воздушным Силам.
В этот день М. В. Фрунзе наблюдал испытания первого скоростного советского истребителя с мощным двигателем постройки конструктора Поликарпова. Было видно, с каким вниманием и напряжением следил Михаил Васильевич за фигурами высшего пилотажа, которые, испытывая машину в воздухе, делал летчик Владимир Филиппов.
Самолет отлично выдержал испытание, чему Михаил Васильевич был очень рад.
После испытания самолета М. В. Фрунзе внимательно расспрашивал о преимуществах этого самолета перед другими конструкциями и с восхищением говорил:
— Вот наконец-то мы начали строить свои истребители не хуже иностранных…
Присутствовал М. В. Фрунзе также и на проводах группы наших самолетов, летевших крылатыми вестниками социалистического государства из Москвы через огромные просторы Сибири и Дальнего Востока в Китай. Организатором этого перелета, имевшего большое политическое значение, был как раз сам Фрунзе. Самолеты вели лучшие летчики.
Михаил Васильевич лично осматривал все подготовленные к перелету самолеты, их оборудование, приборы, снаряжение летчиков. Несколько раз озабоченно спросил, все ли в порядке. И, только убедившись в полной исправности самолетов и их полной готовности, разрешил вылет.
Этот перелет прошел блестяще. Советские летчики и представители советской прессы были восторженно встречены китайским народом. Из Китая летчики Громов и Волковойнов продолжали этот замечательный перелет до Токио».
Фрунзе много раз бывал в ЦАГИ [38], выросшем из небольшой, организованной по указанию Ленина «Летучей лаборатории». Очень сожалел Фрунзе, что не застал в живых научного руководителя «Летучей лаборатории» H. Е. Жуковского, «отца русской авиации», по выражению Ленина.
Много практических советов получали от Михаила Васильевича виднейшие работники ЦАГИ: академик С. А. Чаплыгин, А. Н. Туполев, инженер В. П. Ветчинкин и многие другие деятели отечественной авиации. Он не раз присутствовал на испытательных работах ЦАГИ на заводе «Икар».
На этом заводе был построен первый советский авиационный мотор.
М. В. Фрунзе любил вспоминать героические действия наших летчиков в годы победоносной гражданской войны и борьбы с интервентами:
— На «гробах» летали молодцы, а какие чудеса храбрости показывали, какую неоценимую пользу приносили в достижении победы!
Большое значение придавал Фрунзе и бронетанковым силам.
«Бронетанковые силы — это кавалерия будущего. Грядущая маневренная война потребует высокой оснащенности армии броневыми и танковыми силами», — говорил и писал Фрунзе.
Призывая укреплять и развивать новые средства ведения войны — авиацию и танки, Фрунзе, однако, не забывал и об испытанных историей силах: артиллерии, пехоте, коннице.
Он доказывал необходимость оснащения пехоты артиллерийскими средствами. Ему удалось осуществить это путем введения полковой артиллерии.
— Теперь пехота вдвое сильнее… — с удовольствием характеризовал он это нововведение.
Известна его забота об улучшении стрелкового вооружения. Внимательно следил он за конструкторским творчеством славных советских оружейников Дегтярева и Токарева, помогая им и советом и созданием наилучших условий для работы.
Выдающийся конструктор-изобретатель стрелкового оружия В. А. Дегтярев в своих воспоминаниях пишет:
«…как только окончилась гражданская война, как только были изгнаны с Дальнего Востока последние интервенты — японские самураи, я задумался над осуществлением давнишней мечты. А мечта эта состояла в том, чтобы создать отечественный образец пулемета, который превосходил бы все заграничные системы (Максима, Льюиса, Дризе и т. п., до тех пор состоявшие на вооружении русской, а затем и советской армии. —
…В 1924 году, когда в мыслях уже стали складываться более или менее ясные очертания моего изобретения, нас с Фёдоровым [39] неожиданно вызвали в Москву, к Михаилу Васильевичу Фрунзе. Михаил Васильевич принял нас очень тепло: долго и подробно расспрашивал о работе, о планах на будущее, о наших замыслах. Хотелось высказать ему свои мечты о русском пулемете, но он, словно угадав мои мысли, сам заговорил об этом. Смысл его речи заключался в том, что Красной Армии крайне нужен легкий, прочный и надежный пулемет. Создать такой пулемет должны мы, советские изобретатели. Государство окажет нам любую помощь».
