Воины заломили священнослужителю руки.
-- А вы кыш отсюда, - приказал вождь остальным стражам ворот. Те опрометью бросились прочь.
-- За что, господин? - хныкал Акалла, страдальчески выворачивая шею.
-- За глупость и нерадивость. За плохую службу своему повелителю. За то, наконец, что ты просто попался мне под руку.
-- Что прикажешь с ним сделать, господин? - спросил один из воинов.
-- Повесьте его на этих воротах. В назидание остальным.
Бойцы повалили упиравшегося стража на землю, стали вязать ему запястья.
-- Пощади, господин! - кричал тот, захлёбываясь слезами. - В чём провинился я? Санга поставил меня здесь. Небо видит, я чист перед тобой. Да отнимется у меня язык, если я лгу. Да прольётся на меня огненный дождь, да отсохнут мои руки! Молю, господин...
Гильгамеш ступил было внутрь дворца, но обернулся.
-- Эй вы, - крикнул он воинам. - Погодите.
Вернувшись к Акалле, он задумчиво произнёс:
-- Пожалуй, ты прав. Негоже мне вешать верного раба. Боги прогневаются на меня за такую несправедливость. Ты достоин лучшей доли, не правда ли?
Священнослужитель, стоя на коленях, смотрел на вождя дикими глазами.
-- Итак, - продолжал Гильгамеш, - если ты чист передо мной, а также перед всем сонмом богов, я награждаю тебя высшей честью - сегодня вечером ты отправишься в обитель Эрешкигаль и самолично засвидетельствуешь ей моё почтение.
Гильгамеш расхохотался во всё горло, довольный своей шуткой, и скрылся во дворце. Начальник стражи тупо проводил его взглядом, потом вдруг взвыл и стал рваться из рук воинов:
-- Пощади, господин. Лучше повесь меня на этих воротах. Лучше дай мне яду. Прояви милосердие, о блистательный потомок Солнца! За что ты обрекаешь меня на бесславную гибель?
Настроение у Гильгамеша поднялось. Он прошёл в зал приёмов, приказал принести себе кубок вина. Выпив пьянящий напиток, он тщательно вымыл лицо и руки, велел рабам выставить угощение для военачальников и отправился в святилище предков.
-- Как поступить мне, старики? - вопросил Нарахи. - Как быть? Сын мой охвачен страхом. Демон леса отнял у него мужество. Он дрожит словно заяц, увидевший волка. Дух его сломлен, тело ослабло. Подскажите, старики, как вернуть мне прежнего сына? Дайте совет.
Он стоял посреди своей хижины, опустив руки, а вокруг него вдоль стен сидели старейшины. Они жевали сушёные финики, пили воду из принесённых кубков и сочувственно качали головами. Выслушав Нарахи, они засопели, завздыхали, почёсывая лысины, потом один сказал:
-- Труден твой вопрос, Нарахи. Дух леса не является почём зря. Чем-то прогневил твой сын обитателей рощи, что они послали ему предостережение. Как выглядел этот демон?
-- Он походил на человека, но был волосат и грязен. Тело его источало зловоние, а глаза были подобны горящим угольям. Он бежал по земле словно гиена, но лазал по деревьям как обезьяна.
Старейшина покачал головой и погрузился в раздумья.
-- А что говорит колдун? - спросил другой старец.
-- Колдун говорит, что проклятия нет. Зловредная сила демона охраняет рощу и не выходит за её пределы.
Старейшины зашушукались, с явным облегчением восприняв эту новость. Потом один встрепенулся.
-- Так нам что же, путь в рощу теперь заказан?
Нарахи выразительно развёл руками. Повисло угрюмое молчание.
-- Коли есть демон, должно быть и заклятье, - рассудительно произнёс первый старец.
-- От такого нет заклятья, - хмуро возразил второй. - Ибо сей дух - прислужник злобного Забабы. Это он, алчущий крови, осадил город владычицы Инанны и строит козни нам, её рабам.
-- Доподлинно ли тебе это известно? - вопросил третий.
-- Глас богов слышит лишь наш повелитель Гильгамеш. Мне открыт шёпот ветра. Я чувствую смердящее дыхание Забабы. Он пришёл в нашу землю, чтобы отравить поля и иссушить колодцы. Он насылает хвори на наших детей и уводит от нас зверя. Его рука видна повсюду.
Не по себе стало людям от этих слов. Они зашептали молитвы, забренчали оберегами. Нарахи на всякий случай проверил, плотно ли прикрыта соломенная дверь.
-- Выходит, мы бессильны перед демоном? - спросил первый старец.
-- От всякого демона есть средство, - ответил второй. - Найдётся и от этого. Но за ним нужно отправиться в Урук, в дом нашей матери Инанны.
-- О каком же средстве говоришь ты?
-- Я говорю о Шамхат.
- Господин, - торжественно произнёс Курлиль, склонив голову и приложив ладони к животу. - Я слушал сегодня донесения моих людей. Народ воздаёт тебе хвалу. Ни стрелы врагов, ни жестокая судьба героя Бирхутурре не подточили рвения жителей Урука. Каждый почитает за счастье умереть за тебя, повелитель. Сегодня на пристани я своими ушами слышал, как...
Гильгамеш знаком остановил его.
-- Послушай меня, Курлиль, - тихо проговорил он. - Человек, которого ты поставил охранять ворота в Дом неба, вызвал мой гнев.
Курлиль озабоченно взглянул на вождя и облизал губы.
-- В чём провинился он, господин? Скажи, и я сурово покараю его.
-- Не стоит. Я уже выбрал для него наказание. Сегодня вечером он отдаст своё тело и свою кровь владычице Эрешкигаль.
Повисло молчание. Санга испуганно скользил взглядом по лицам военачальников, судорожно вытирал пот со лба.
-- Знать, проступок его был тяжёл, коль ты отдаёшь его богине подземного мира, - выдавил он.
-- Из-за его нерадивости я слишком долго простоял у ворот.
-- Твоя воля, повелитель, - прошептал Курлиль.
Гильгамеш отвернулся от устрашённого санги и посмотрел на командиров.
-- Воины! - воскликнул он с деланным воодушевлением. - Мои верные друзья! Мы многое вынесли с вами, многое пережили. Сегодня боги послали нам новую беду - страдания нашего брата Бирхутурре. Но эти испытания не сломили нас. Дух наш по-прежнему крепок, а руки сильны. Победа будет за нами, ибо выбор наш праведен. Этой ночью, в час, когда на небе засияет лик Нанны, мы ударим по становищу Акки и разметаем его войско. Так указали мне небесные знамения.
Полный восторга, он обвёл глазами военачальников. Но те оставались безмолвны, непроницаемыми взорами смотрели на вождя. Потом слово взял Забарадибунугга.
-- Господин, ты хочешь выйти на бой с Аккой?
-- Да. Так мне предписывает Инанна. Я подчиняюсь её воле.
-- Но у Акки много воинов. Как нам одолеть их?
-- Богиня поможет нам. Она поведёт наших воинов. Сегодня днём, когда ладья Уту перевалила зенит, Инанна явилась мне и сказала: 'Тьма не ждёт беды от тьмы. Нападай ночью, сын воителя Лугальбанды. Воины Акки будут спать, окружённые духами мрака, тебе же путь осветит мой отец, лазуритобородый бык Нанна[22]. Но берегись оказаться лицом к лицу с Отрезателем судеб Намтаром[23] и демонами-галлу, что рыщут еженощно по свету, выискивая новые жертвы. Перед боем принеси жертву моей гневливой сестре, госпоже ночи Эрешкигаль, дабы она была милостива к тебе и твоему войску'. Так мне сказала Инанна.
Вождь замолчал. Военачальники тоже помалкивали, размышляя над его словами. Затем кто-то
