В зеркало Дима заметил озадаченное выражение на лице Владимира. Дети, будущее? Зачем человеку лишние проблемы? Он сосредоточился на дороге, пытаясь отвлечься от непрошеных воспоминаний. Фотографии Палева снова вставали у него перед глазами — подтверждение его догадок после двадцати лет неведения.
Они миновали перевал через горную цепь Эльбурса, словно охранявшую северные подступы к столице Ирана. Дима заметил, как два самолета сделали круг над пеленой пыли, скрывавшей город, и устремились вниз.
Владимир выпрямился:
— Ты видишь то же, что и я?
23
— Здорово. Именно этого нам и не хватало.
Грегорин опустил бинокль и передал его соседу.
— Новенькие Ф-тридцать пять, прямо из коробки. Такие есть только у одной армии в мире.
— Рад, что хоть кто-то из нас разбирается в самолетах, — произнес Дима.
Они свернули с автострады и поехали по шоссе № 56 на запад, в сторону гор. С возвышенности перед ними открывался прекрасный вид на столицу, раскинувшуюся на равнине. Дима смотрел, как истребители кружат над гигантским столбом дыма, поднимавшимся над нефтеперерабатывающим заводом в южной части города.
— Сначала ССО, потом землетрясение. А теперь поганые американские самолеты. Полный набор.
— Нет худа без добра. Хотя бы они рыщут на юге и на западе. Дарвиш сказал, что Амара сейчас у родных мужа, на северо-востоке города.
— Ах да, ну конечно, никаких проблем. Можно забыть о крупнейшей сверхдержаве и ее армии, обстреливающей город, и просто постучаться к ним, попроситься на чай к ее мужу.
Дима пожал плечами:
— Есть идеи получше?
Было почти шесть вечера, начинало темнеть. Позвонил Дарвиш. Он поговорил с дочерью; она находилась в Ниаваране, северном пригороде, и была в доме одна. Все родственники и слуги ее мужа бежали. Она понятия не имела, куда именно они ушли, и сходила с ума от страха. Дарвиш пообещал ей, что помощь скоро придет.
— Я сказал ей, что папа послал ей на выручку храбрых солдат, лучших из лучших.
— Ну знаешь, не дави на нас. А где шляется этот чертов муж — как там его?
— Газул.
— Ничего себе муж, бросил жену одну во время землетрясения.
— Да еще и американцы бомбят город.
— Жду предложений.
— Давайте найдем этого козла и отрежем ему яйца, — сказал Владимир, когда Дима закончил телефонный разговор.
— Разумных предложений. Пока что ты успел только сожрать всю нашу еду, так что включай мозги, или я запихну тебя в ближайшую дырку в земле.
Дима подошел к Кроллю, расположившемуся на заднем сиденье второго «пейкана» среди переплетений проводов, подключенных к навигатору Шенка.
— А почему бы сначала не захватить ее, а дальше решать по обстоятельствам? Посмотрим, правда ли этот парень свалил, и если да, то куда, — предложил Кролль.
Дима набрал номер, полученный от Дарвиша.
— А крекеры-то были просроченные. У нас нет водки, чтобы запить?
— Ты по пьяни стреляешь лучше, правда, Владимир?
— Заткнитесь, вы все, я по телефону разговариваю.
Дима слушал длинные гудки. Он понятия не имел, чем им будет полезна эта женщина, и почти не надеялся, что она поможет им подобраться к Кафарову и его ядерному чемодану. Если семья мужа действительно ее бросила, может, они с этим Газулом вообще не общаются? Наконец трубку сняли. Женщина говорила шепотом, тяжело дышала и, казалось, вот-вот готова была разрыдаться.
— Если мой муж узнает, что я с вами разговаривала, он прикажет меня убить.
— Не успеет. Просто скажите, где вы сейчас и где он.
— Я не знаю! Он ушел сегодня рано утром. Я спросила его мать, не знает ли она, куда он пошел, но она даже не повернулась ко мне. Они все меня ненавидят. Она даже не…
Ох уж эти женщины.
— Ладно. Просто повторите, пожалуйста, адрес еще раз. Так, хорошо. И вы точно одна в доме?
— Да, даже моя служанка — и та сбежала.
— А где Газул?
— Я же сказала вам, что не знаю! Он никогда ничего не говорит мне.
Над головой у Димы пролетели вертолеты, заглушив слова женщины.
— Хорошо, Амара, спасибо вам. Мы будем у вас через сорок минут.
Он бросил телефон на сиденье.
— Либо она действительно ошалела от страха, либо что-то скрывает.
24
Издалека холм в юго-западной части Тегерана выглядел вполне обычно, на что они и рассчитывали. Под камуфляжной сеткой прятался отряд Блэка, пытавшийся расслабиться после долгого перелета на восток, вглубь охваченного хаосом Ирана.
Расслабиться? Как бы не так: над городом истребители вели бой с зенитками, гремели выстрелы, взрывы, выли ракеты. Пыль, поднятая землетрясением, еще не осела, и ее вкус прочно застрял у солдат в глотках.
Кампо засунул в рот остатки энергетического батончика.
— Да, летчики там вовсю наяривают. Салют какой-то, прямо как на День независимости.
Маткович лежал на спине, закинув за голову руки в перчатках.
— Тебя мама что, не учила, как себя вести? Нельзя разговаривать с набитым ртом, чувак.
Монтес возился с неисправным прибором ночного видения.
— Не думаю, что сейчас кто-то в Тегеране чувствует себя особенно независимым.
— Да кончай ты эту болтовню, Монтес. Давай просто делать свою работу, хорошо?
Всю дорогу на восток от границы им на глаза то и дело попадались гигантские щиты с портретами Аль-Башира.
— Надеюсь, они хотя бы не шляются по улицам, а сидят по своим бункерам.
— Землетрясения — это такое дело, что все, наоборот, стараются покинуть здания.
— Коул говорит, что на спутниковых снимках видно, как люди бегут на север. В городе никого не будет — только мы как привидения.
— Точно, как удобно получается: только мы и высшее руководство ССО.
Поблизости от их позиции, на окраине города, надрывались громкоговорители ССО, передававшие выступление Аль-Башира. Грохот орудий перемежался с яростными выкриками на фарси:
