разбивал воинов на отряды. С каждым днем прибывали новые люди, и вскоре задача вести учет собравшимся пала на Пендрага.
Торговцы уже давно пользовались знаками чисел и примитивным шрифтом для того, чтобы отслеживать товарооборот. Воспользовавшись опытом рунической письменности гномов, Пендраг с помощью Эофорта создал примитивное письмо. Быстро осознав выгоду этого начинания, Зигмар приказал Пендрагу усовершенствовать новую форму общения и научить ей детей в школе.
Войску пришло время строиться. Королю Бьёрну предстояло повести армию численностью почти в три тысячи мечей. Пендраг тщательно записал каждого воина и деревню, из которой он прибыл.
Между тем Зигмар, Вольфгарт и Пендраг проявили чудеса организации, готовя собравшуюся армию к походу. Они приняли необходимые меры для того, чтобы из Рейкдорфа она вышла с достаточным количеством провианта, которого хватило бы на весь поход. Для обеспечения жизни армии была собрана длинная вереница фургонов с сопровождавшими их мастеровыми.
Король Бьёрн не занимался организационными вопросами, вместо этого он проводил все время вместе с теми, с кем ему скоро предстояло бок о бок сражаться с врагом. Каждый день король обходил разраставшийся лагерь и разговаривал с воинами. Порой его сопровождал Зигмар, которому очень нравилась шутливая манера общения отца. Ему приходилось изо всех сил скрывать разочарование, ибо он страшно жалел, что остается дома.
Когда отец объявил о решении оставить сына в Рейкдорфе, Зигмар, неописуемо рассерженный тем, что лишился шанса сразиться со столь могучим врагом, прямо из Большой палаты отправился к Равенне.
Девушка сразу же заметила мрачное настроение Зигмара, тут же налила двойную порцию рейкского пива и села. Зигмар, словно запертый в клетке волк, вышагивал по комнате, а она терпеливо ждала, пока он не успокоится.
Когда он наконец сел, Равенна тут же дала ему в руки кубок.
— Скажи, — начала она, — в чем дело?
— Отец меня оскорбил, — горячился Зигмар. — Армия скоро выступит на север, будет сражаться с норсами. Нас молят о помощи короли черузенов и талеутенов, и отец решил удовлетворить их просьбу.
— Это оскорбило тебя? Отчего?
— Я не приму участие в походе, — рыкнул Зигмар и отпил большой глоток пива. — Я останусь здесь, словно какой-то забытый, никому не нужный ветеран, а другие в это время обретут славу в бою.
Равенна покачала головой и сказала:
— Тебе только так кажется, Зигмар. Порой ты бываешь совершенно слеп.
Гневно и удивленно взглянул он на Равенну.
— Отец оказал тебе честь, Зигмар, — объяснила девушка. — Он вверяет тебе безопасность всего того, что дорого его сердцу. До его возвращения ты будешь заботиться обо всем том, что он создавал годами. Это великая честь.
Зигмар глубоко вздохнул и отпил еще пива:
— Надеюсь.
— Безо всяких «надеюсь».
— Но битва с норсами! — воскликнул Зигмар. — Слава ждет тех, кто сражается в таких битвах! Их…
— Глупец! — отрезала Равенна. — Ты так ничему и не научился? В битвах нет никакой славы, только боль и смерть. Ты говоришь о славе! Где же слава для тех, кто не вернется? Где слава тех, кто останется на поле боя пищей воронью и волкам? Я говорила тебе, что ненавижу войну, но еще больше я не выношу того, как вы, мужчины, восхваляете ее вечными разговорами о славе и благородстве. Войны ведутся не ради славы, свободы или какой-то еще радужной нелепицы. Короли желают заполучить больше земли и богатств, а самый быстрый и простой способ добиться этого — завоевание. Так что не смей за моим столом говорить о военной славе, Зигмар. Она убила моего брата.
Лицо Равенны исказилось от гнева, и следующие слова Зигмар подбирал уже более тщательно.
— Ты права, но иногда без войны все же не обойтись, — сказал он. — В войне с норсами мы будем сражаться не за богатство и даже не за славу, а ради того, чтобы выжить.
— Именно поэтому я рада, что ты не поедешь с отцом.
— Рада? О чем ты?
Уже более мягким голосом Равенна ответила:
— Думаешь, опасности, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, куда-то денутся на время войны с норсами? Все равно придется отражать нападения зверолюдей, разбойников и зеленокожих. К тому же об отъезде твоего отца скоро прознают другие племена. Что, если или тевтогены, или азоборны, или бригунды попытаются захватить земли унберогенов, пока нет короля? Воины, которые пойдут в поход с твоим отцом, будут бороться за то, чтобы мы выжили. И я благодарю богов, что ты останешься здесь ради этой же цели. Думаю, пока король Бьёрн воюет на севере, у тебя не будет недостатка в битвах.
Глава девятая
Оставшиеся позади
Деревню Уберсрейк поглотил огонь, в дымном воздухе пахло пожарищем. Из ста жителей не уцелел ни один. По разоренной деревне бродили волки, каркало воронье. Зигмар въехал в разоренную деревню на сером жеребце, и его сердце терзала глубокая печаль.
Воздух пропитался запахами разложения, и Зигмар сплюнул на вытоптанную землю комок собравшейся в горле мокроты. Рядом с ним были Вольфгарт и Пендраг. Следом в деревню въехали тридцать всадников — четверть оставшихся в Рейкдорфе воинов. Месяц назад королевская армия ушла в поход на север.
Куда ни глянь — всюду смерть.
Целые семьи были умерщвлены прямо в домах. Потом трупы вытащили на улицу и расчленили. Животных с проломленными черепами свалили в кучи. Посреди дороги разлагалась половина коровы.
— Кто же мог совершить такое? — Голос Вольфгарта клокотал от гнева и муки. — Зеленокожие?
— Нет, — покачал головой Зигмар.
— Говоришь уверенно, — менее эмоционально сказал Пендраг, но за внешним самообладанием друга Зигмар чувствовал глубочайшее возмущение учиненным произволом. — По мне, так это похоже на работу орков.
— Нет, — стоял на своем Зигмар. — Орки не оставляют трупов, когда разоряют земли людей. Они их едят. Здесь нет ни следов орков, ни их рисунков. Да, они не менее жестоки, верно. Но здесь побывали более изощренные убийцы.
Лицо Пендрага выражало отвращение, и он отвернулся от почерневших, изувеченных трупов, сваленных в кучу на пороге обгорелого дома.
— Тогда кто? — допытывался Вольфгарт. — Думаешь, люди? Но кем же надо быть, чтобы так свирепо разделаться с женщинами и детьми!
— Берсерки? — предположил Пендраг. — Говорят, что тюринги пьют огненную воду, от которой приходят в бешенство.
— Не думаю, что король Отвин одобрил бы такое, — покачал головой Зигмар. — Говорят, он человек крутого нрава, но я не стал бы обвинять его воинов в таком живодерстве.
— Времена изменились, — напомнил Пендраг. — Он все еще правит тюрингами?
— Насколько мне известно, да, — ответил Зигмар. — Не слышал, чтобы его трон занял кто-то другой.
— Тогда, может, какой-то главарь шайки разбойников решил разделаться с деревней в назидание другим, — предположил Пендраг.
— Вряд ли, — возразил Вольфгарт. — Разбойники просто обчистили бы деревню, но зачем им сжигать ее дотла? Ведь если убить людей, на следующий год некого будет грабить.
