на котором помещался трон.
Затем Зигмар спросил:
— Мастер Аларик, каковы твои новости?
Гном вышел в центр Большой палаты и заговорил мрачно и уверенно:
— Парень верно говорит. Орки в самом деле начали войну, только те зеленокожие, что напали на земли остготов, скоро вернутся обратно в горы.
— Откуда ты знаешь? — спросил Зигмар.
— Потому что их остановит мой народ, — отвечал Аларик. — Воины короля убийцы и армии Жуфбара уже вышли сразиться с ними. Но до Караз-а-Карака дошли слухи о великой орде орков, движущейся с южных гор и из проклятых восточных земель. Эта орда столь велика, что по сравнению с ней армия, что разоряет земли короля Адельхарда, кажется чем-то вроде патруля разведчиков. Оркам нужно одно — навсегда уничтожить расу людей.
В Большой палате сгустилась тревога, и Зигмар почувствовал, как от страшных вестей сжалось сердце у каждого воина. Зеленокожие постоянно угрожали людям, так было всегда, они повсюду чинили разрушения и погибель. Но на сей раз все складывалось гораздо серьезнее.
Зигмар поднял Гхал-мараз и обвел взглядом всех собравшихся воинов, отважных и гордых. Мужей, которые встанут плечом к плечу рядом с ним и храбро встретят опасность. Это же люди Зигмара.
— Пошлите верховых к братьям-королям, — приказал Зигмар. — Скажите им, что я призываю их Клятвой меча. Пусть собирают воинов и готовятся к войне!
Глава девятнадцатая
Мечи королей
Зигмар остановился на берегу реки Авер и посмотрел на южные земли, — казалось, что они горят. От погребальных костров орков в небо поднимался вонючий черный дым, когда-то плодородные луга превратились в обугленные, запорошенные пеплом пустоши.
Орки прошли здесь беспощадной ордой, уничтожая все на своем пути.
У Зигмара в груди клокотали гнев и жажда мщения. За последнее время он постарел. Лицо избороздили морщины, под глазами залегли тени, в волосах появились первые серебристые нити.
Тело короля оставалось по-прежнему сильным, мускулы — железными, а сердце — могучим, но страдания состарили его. Все у него ныло от постоянных боев, и теперь Зигмар шел по лагерю унберогенов с туго перебинтованными ранами.
Он страшно устал и хотел только одного — лечь и уснуть. Но его воины храбро сражались, нужно было пообщаться с каждым отрядом, похвалить за храбрость и поименно назвать героев. Сражение они выиграли ранним утром. Теперь уже стемнело, но он так до сих пор и не отдохнул.
Жрицы Шалльи и священнослужители Ульрика ходили по лагерю: лечили раненых, облегчали страдания умиравших или возносили молитвы богу волков с просьбой принять почивших в горних чертогах.
После того как мастер Аларик предупредил о нашествии орков, Зигмар почти не видел родных мест. За минувшие два года он наведывался в Рейкдорф лишь дважды. Но стоило ему отмыться от орочьей крови, как тут же боевые рога опять трубили сбор, и снова он вел воинов в битву.
Гномы сдержали слово и воспрепятствовали продвижению зеленокожих дальше в земли остготов, но воинам верховного короля пришлось вернуться к себе, чтобы защищать горные владения. Время, купленное ценой жизней гномов, не пропало даром: король Адельхард собрал своих воинов и объединился с Белыми волками Альвгейра, вооруженными топорами воинами черузенов, талеутенскими всадниками и боевыми колесницами азоборнов. В большом сражении на Черной дороге Адельхард разбил орков и отбросил жалкие остатки их армии обратно в горы.
Когда Зигмар собрал войско и выступил на юго-восток, земли мерогенов и меноготов кишели орками, которые осадили королей в укрепленных каменных замках.
Свирепые зеленокожие уничтожали деревни и города, сжигая все, что не могли унести. Люди гибли тысячами. Лишь естественные для орков междоусобные стычки мешали жуткому воинству продвигаться на запад и север с большей скоростью.
В земли племени унберогенов хлынули потоки беженцев, и Зигмар приказал всем давать приют. Амбары опустели, и короли дальних земель присылали посильную помощь, чтобы облегчить участь несчастных. Настали темные, тяжелые дни. Казалось, пришел конец света. Каждый день с гор спускались все новые отряды орков, тогда как армии людей уменьшались.
Зигмар остановился у высокого обгорелого дерева на вершине небольшого холма и обвел взглядом заливные луга реки Авер, где расположились армии черузенов, эндалов, унберогенов и талеутенов. У костров отдыхали около пятидесяти тысяч воинов, они ели, пили и возносили хвалу богам за то, что не стали пищей для воронья.
К нему на холм взобрался старый и хромой целитель Крадок — когда-то с его помощью Зигмар вернулся с того света после нанесенных Герреоном ядовитых ран.
— Тебе бы отдохнуть, мой господин, — сказал Крадок. — Ты выглядишь усталым.
— Непременно, Крадок. Скоро. Обещаю.
— Ах обещаешь? Говорят, что следует остерегаться обещаний королей.
— Разве не благодарности?
— И ее тоже, — кивнул Крадок. — Итак, собираешься ли ты отдохнуть, или же мне следует тебя оглушить или напоить снотворным?
— Хорошо, хорошо. Сколько?
Уточнять смысл вопроса не было нужды.
— Утром я буду знать точно, но, чтобы удержать эти мосты, мы потеряли минимум девять тысяч.
— А раненых?
— Около тысячи, но немногим суждено пережить эту ночь, — сказал Крадок. — Редко кто выживает после того, как его рубанул топором орк.
— Как много… — прошептал Зигмар.
— Было бы больше, если бы мы не удержали мосты, — сказал Крадок, обхватив руками тщедушное старое тело. — Зеленокожие убили бы нас всех и уже двигались бы к Рейкдорфу.
— Передышка лишь временная, — сказал Зигмар. — Гномы говорят, что к востоку от перевала Черного Огня собирается еще б
— Несомненно, что так оно и есть, только об этом мы подумаем позже. Сейчас мы живы — вот что важно. Завтрашний день сам о себе позаботится, но если ты сейчас не отдохнешь, то будешь бесполезен и людям, и зверям. Ты очень силен, мой король, но все же не бессмертен. Я слышал, что ты бился в самой гуще сражения. Вольфгарт сказал мне, что, если бы не Альвгейр, тебя бы могли убить по крайней мере дюжину раз.
— Вольфгарт не в меру болтлив, — заметил Зигмар. — Я должен сражаться. И нужно, чтобы все это видели. Не хочу показаться заносчивым, но мало кто равен мне силой, и там, где дерусь я, мои воины тоже бьются отважней.
— Думаешь, я не понимаю? — вышел из себя Крадок. — В свое время я тоже немало сражался.
— Конечно, — согласился Зигмар. — Я не то имел в виду.
Крадок мановением руки простил Зигмара и сказал:
— Знаю, что при виде рискующего жизнью короля воины бьются с удвоенной храбростью. Но ты, Зигмар, совершенно необходим, причем не только унберогенам, но вообще всем племенам людей. Только представь, что будет, если тебя убьют!
— Крадок, я не могу лишь наблюдать за сражением, — покачал головой Зигмар. — Мое сердце там, где пылает кровь и парит смерть, готовая забрать того, кто слабей.
— Я знаю это, — грустно подтвердил Крадок. — И это одна из наименее привлекательных твоих
