– От такого сердитого взгляда у нее может свернуться молоко.
Виктория подпрыгнула от неожиданности и развернулась на табуретке, отчего ее медно-золотистые волосы волной заструились через плечо.
– Вы! – воскликнула она, залившись краской стыда: он был свидетелем всей этой сцены! – Ну почему вы всегда так беззвучно подкрадываетесь? Могли хотя бы..
– Постучать в дверь? – Его глаза искрились смехом. Он поднял руку и два раза постучал костяшками пальцев по деревянной балке. – А вы всегда беседуете с животными? – положил он начало светской беседе.
У Виктории не было никакого желания выслушивать насмешки, а судя по искоркам в его глазах, он явно подтрунивал над ней. Она призвала на помощь все свое достоинство, встала, расправила юбки и попыталась пройти мимо.
Он протянул руку и схватил ее за запястье крепко, но не больно.
– А разве вы не хотите закончить дойку?
– Вы видели, что я не могу.
– Почему?
Виктория подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
– Потому что не знаю, как это делается. Темная бровь взлетела вверх над горевшим веселыми искорками зеленым глазом.
– А хотите научиться?
– Нет, – ответила девушка, чувствуя злость и унижение. – А теперь не отпустите ли вы мою руку?.. – Она выдернула ее сама, не дожидаясь, пока он исполнит просьбу. – Ничего, я попытаюсь найти другой способ заработать себе на жизнь.
Уходя из коровника, она чувствовала на себе его испытующий взгляд, но с приближением к дому ее мысли отвлек Вилли. Она заметила пса, который по-прежнему прятался в роще и не спускал с нее глаз. Холодок пробежал по спине, но ей уже было все равно. За минуту до этого ей угрожала корова, и она упрямо решила не пугаться хотя бы собаки.
Джейсон смотрел ей вслед, затем выбросил из головы образ доярки с ангельским ликом и солнечным ореолом вокруг головы и вернулся в кабинет к работе, которую оставил, когда прибежавший Нортроп сообщил ему, что мисс Ситон пошла доить коров.
Усевшись за письменный стол, он обратился к секретарю:
– Так на чем мы остановились, Бенджамин?
– Вы диктовали письмо своему агенту в Дели, милорд.
После первой неудачи Виктория пошла разыскивать садовника. Она подошла к лысому мужчине, который, как ей показалось, был старшим садовником, и спросила, не может ли она помочь сажать луковицы цветов, которые его люди рассаживали на огромных круглых клумбах в переднем дворе.
– Занимайся своим делом в коровнике и не путайся у нас под ногами, женщина! – рявкнул лысый.
Виктория не стала спорить. Не утруждая себя объяснениями, она пошла в противоположную сторону, надеясь получить ту единственную работу, которую действительно умела делать, – то есть направилась прямиком к кухне.
Старший садовник проводил ее взглядом, затем бросил совок и пошел искать Нортропа.
Никем не замеченная, Виктория стояла у входа в кухню и смотрела, как восемь поваров сноровисто занимались приготовлением обеда, который, по-видимому, должен был состоять из жаркого со свежими овощами, слоистого свежевыпеченного хлеба и полудюжины гарниров.
Расстроенная тщетностью предыдущих попыток стать полезной, Виктория наблюдала до тех пор, пока абсолютно точно не поняла, что действительно может выполнять эту работу; затем она подступила к капризному шефу-французу.
– Я хотела бы помочь, – твердо заявила она.
– Нет! – взвизгнул тот, явно по ее простенькому черному платью приняв ее за служанку. – Вон! Вон! Убирайся. Занимайся своими делами.
Виктории уже до смерти надоело, что ее все гонят. Очень вежливо, но очень твердо она снова обратилась к нему:
– Я могу помочь здесь, и, судя по суматохе, царящей на кухне, вам, несомненно, пригодится пара свободных рук. Шеф был готов сорваться.
– Ты ничего не умеешь! – громовым голосом заявил он. – Убирайся! Когда Андре понадобится помощь, то он попросит ее и научит тебя! – коверкая английские слова, заорал он.
– Ничего мудреного нет в приготовлении жаркого, месье, – раздраженно заметила девушка. Не обращая никакого внимания на его побагровевшие щеки, Виктория продолжала резонерствовать:
– Все, что требуется, – это порубить на этом столе овощи… – она показала, как это нужно сделать, похлопав рукой по соседнему столу, – и бросить их вон в тот котел. – Она указала на один из котлов, висевших над огнем.
Перед тем как сорвать с себя фартук, толстяк издал странный звук, как будто его вот-вот хватит апоплексический удар.
– Через пять минут, – крикнул он, пулей вылетая из кухни, – я добьюсь, чтобы вас вышвырнули из этого дома! В гробовом молчании, установившемся на кухне после его ухода, Виктория обвела взглядом остальных поваров, в ужасе уставившихся на нее; в их глазах можно было прочесть все – от симпатии до смеха…
– Бог ты мой, девушка, – сказала добродушная женщина средних лет, вытирая передником руки, – с какой стати вы так взбесили его? Он же добьется того, что вы вылетите отсюда вверх тормашками.
Если не считать маленькой горничной Рут, убиравшей комнату Виктории, это было первое дружелюбное обращение от прислуги. К несчастью, Виктория была настолько удручена, что вызвала такой переполох, всего лишь предлагая свою помощь, что симпатия этой женщины чуть не заставила ее расплакаться.
– Дело не в том, что вы не правы, – продолжала женщина, ласково похлопав ее по руке. – Готовить жаркое не такое уж хитрое дело. Любой из нас мог бы обойтись без Андре, но его милость требует лучшей еды, а Андре – лучший шеф-повар в стране. Можете идти укладывать вещи, так как нечего и сомневаться – вам сию же минуту откажут от места.
Виктория едва смогла найти в себе силы, чтобы разуверить женщину на этот счет.
– Я здесь гостья, а не служащая… Я полагала, что миссис Нортроп сказала вам об этом.
У женщины буквально отвалилась челюсть.
– Нет, мисс, нам никто ничего не говорил. Здесь людям не разрешается сплетничать, и миссис Нортроп никогда не позволила бы себе опуститься до этого, особенно будучи родственницей мистера Нортропа, дворецкого. Я знала, что в доме находится гостья, но… – Ее взгляд упал на непритязательное платье Виктории, и девушка вспыхнула. – Может, предложить вам что-нибудь из еды?
Виктория в отчаянии покачала головой:
– Нет, но мне.., мне хотелось бы приготовить снадобье, чтобы облегчить страдания мистера О'Мэлли, у которого распухла челюсть. Нужно сделать простую припарку, которая должна помочь ему снять боль.
Женщина, назвавшаяся миссис Крэддок, показала Виктории, где взять необходимое, и девушка принялась за дело, ежеминутно ожидая, что «его милость» ворвется в кухню и при всем честном народе снова унизит ее.
Джейсон только что начал диктовать то самое письмо, работу над которым уже прерывали, как Нортроп снова постучал в дверь кабинета.
– Да? – нетерпеливо сказал Филдинг, когда дворецкий подошел к столу. – В чем дело на этот раз? Дворецкий прочистил горло.
– Снова мисс Ситон, милорд. Она.., м-м.., пыталась помогать старшему садовнику с посадками на клумбах. Он принял ее за служанку, и теперь, когда я указал ему на ошибку, он беспокоится, что вы недовольны его работой и послали ее…
Глухой голос Джейсона вибрировал от раздражения:
– Скажи садовнику, чтобы он продолжал работу, и попроси мисс Ситон не мешать ему. А ты, – мрачно добавил он, – не мешай мне. У меня много дел. – Филдинг снова повернулся к своему худому очкастому секретарю и сердито спросил:
– Так на чем мы остановились, Бенджамин?
