– Тогда, может быть, тебе хочется что-нибудь особенное на десерт?
"То же, что и на ужин».
– Нет, – заявил он вслух, борясь с непреодолимым желанием, охватившим его.
– Как ты неприхотлив, – поддела она и протянула руку, чтобы погладить его прямые брови.
Джейсон схватил ее кисть своей железной хваткой на полпути и отвел ее в сторону.
– Какого дьявола, что ты себе позволяешь? – процедил он.
В душе Виктория струсила, но не подала виду, пересилила себя и просто слегка пожала плечами:
– Между нами постоянно возникают какие-то преграды вроде дверей. Я думала, что открою дверь кабинета и посмотрю, чем ты занимаешься.
– Нас разделяют не только двери, – возразил он, отпустив ее руку.
– Я знаю, – печально согласилась жена, нежно глядя на него синими глазами.
Джейсон с трудом оторвал взгляд от ее глаз.
– Я очень занят! – резко заявил он и снова взялся за бумаги.
– Я вижу, – с необычной нежностью подтвердила она. – Слишком занят, чтобы заняться мной. – И она тихо вышла.
К ужину она спустилась в гостиную в шифоновом платье персикового цвета, подчеркивавшем все великолепие ее форм, почти прозрачном. Глаза Джейсона превратились в щелки.
– Это платье тоже оплачивал я?
Виктория увидела, как его взор застыл на вызывающе низком треугольном вырезе лифа, и улыбнулась:
– Естественно. У меня же нет ни пенни.
– Не выходи в нем за пределы дома. Это неприлично.
– Я знала, что оно тебе понравится, – усмехнулась она, инстинктивно чувствуя, что оно действительно пришлось ему по вкусу, иначе его глаза не заблестели бы так.
Джейсон смотрел на нее так изумленно, что ей стало смешно, но она не показала виду. Затем он потянулся к хрустальному графину.
– Тебе налить шерри?
– Ни за что на свете! – рассмеялась она. – Должно быть, ты уже убедился, что от вина мне становится плохо. Так было всегда. Вспомни, что получилось, когда я выпила его в день свадьбы.
И, не ведая, насколько важную вещь она только что сказала, Виктория повернулась, чтобы поглядеть на бесценную китайскую вазу эпохи династии Минь, которая украшала золоченый столик, инкрустированный мрамором. Но думала она о другом: она была полна решимости добиться своего.
– Мне хочется завтра съездить в Лондон, – сказала она, подходя к нему.
– Зачем?
Она присела на ручку его кресла.
– Чтобы потратить немного твоих денег.
– А я и не знал, что выдал тебе какую-то сумму, – пробормотал он, косясь на изящное бедро, покачивавшееся совсем рядом. В романтическом свете свечей легкий шифон был совсем прозрачным и казался окрашенным в цвет плоти.
– У меня еще остались карманные деньги, которые ты выдавал мне все последнее время. Ты не поедешь со мной? После магазинов мы могли бы сходить в театр и переночевать в твоем лондонском доме.
– Послезавтра утром у меня здесь намечена встреча с людьми.
– Тем лучше, – не раздумывая ответила она. – В карете мы в течение нескольких часов будем одни, и у нас будет масса времени для мирной беседы. А завтра вечером мы вместе возвратимся.
– Я не смогу выкроить для этого время, – коротко заметил он.
– Джейсон… – нежно проговорила она, собираясь коснуться его густой шевелюры.
Он соскочил с кресла и, возвышаясь над ней, звенящим от презрения голосом воскликнул:
– Если тебе нужны деньги для покупок, то так и скажи! Но перестань вести себя как дешевка, а то я поступлю с тобой соответственно, и дело закончится тем, что ты окажешься вон на той софе с юбками, задранными на голову.
Виктория воззрилась на него, пылая яростью от унижения.
– К твоему сведению, я скорее предпочту быть портовой проституткой, чем шарахаться от собственной тени, как это делаешь ты, не видеть дальше собственного носа и все, что происходит, выворачивать наизнанку!
Джейсон уставился на нее.
– Ты не могла бы высказаться яснее?
Виктория в отчаянии и гневе чуть не топнула ногой.
– Сообрази сам! Ты очень любишь делать умозаключения на мой счет, к сожалению, всегда ошибочные! Но должна сказать, что, будь я шлюхой, я бы померла от голода, если бы выбор был за тобой! Можешь ужинать в одиночестве и унижать слуг вместо меня. А я завтра еду в Лондон одна.
И ее как ветром сдуло. Джейсон ошеломленно проводил ее взглядом.
Виктория ворвалась в свою спальню, сбросила прозрачный шифон и, накинув шелковый пеньюар, устроилась за туалетным столиком. Гнев остывал, в изящном изгибе ее губ появилась усмешка. Изумленное лицо Джейсона было поистине комичным, когда она заявила ему, что если бы была проституткой и дело было бы за ним, то она умерла бы с голоду.
Глава 26
На следующее утро Виктория отправилась в Лондон на рассвете, а когда вернулась, были уже сумерки. В руках она бережно держала предмет, который увидела в одном магазине несколько месяцев назад, впервые попав в столицу.
Он напоминал ей о Джейсоне, но казался ужасно дорогим, и кроме того, покупать для него подарок в тот период было бы неудобно. Все последние недели ее мысли то и дело возвращались к этому предмету и изводили ее, пока она не решила, что больше ждать нельзя, поскольку его могут продать кому-нибудь еще.
Она еще не знала, когда представится подходящий момент для вручения подарка; но, конечно, не теперь, когда отношения между ними так обострились. Однако долго ждать она не намеревалась. Вспомнив о стоимости покупки, она вздрогнула. Джейсон дал ей невероятно большую сумму на карманные расходы, до которой она до сих пор практически не дотрагивалась. Но подарок стоил этих денег, да, по существу, стоил даже гораздо дороже, и хозяин лавчонки был безмерно счастлив записать разницу в цене на счет, который с радостью открыл на имя маркизы Уэйкфилд.
– Его милость в кабинете, – сообщил ей Нортроп, открывая парадную дверь.
– Он хотел видеть меня? – спросила Виктория, несколько озадаченная тем, что Нортроп ни с того ни с сего вдруг сразу же сообщил ей о его местонахождении.
– Не знаю, миледи, – поеживаясь, ответил старый дворецкий. – Просто он.., м-м.., интересовался, не появились ли вы еще.
Виктория всмотрелась в смущенное лицо Нортропа и вспомнила, как Джейсон обеспокоился, когда она как сквозь землю провалилась, а на деле провела день у капитана Фаррела. Поскольку ее поездка в Лондон заняла вдвое больше времени, чем ей потребовалось бы, знай она точно, где расположен магазин, девушка решила, что, видимо, Джейсон опять распекал бедного дворецкого.
– Сколько раз он справлялся обо мне?
– Три, миледи. Только за последний час.
– Понятно, – улыбнулась она, отчего-то умилившись тому, что Джейсон еще помнит о ее существовании.
Освободившись с помощью Нортропа от накидки, она пошла к кабинету. Не имея возможности постучать в дверь, поскольку ее руки были заняты подарком, она нажала на ручку и осторожно открыла дверь плечом.
Оказалось, что Джейсон не сидит за столом, как она предполагала, а стоит у окна, опираясь на раму, и уныло взирает на зеленую лужайку. При скрипе двери он оглянулся и тут же выпрямился.
– Вернулась, – сказал он, сунув руки в карманы.
