До этого момента Джордан не подозревал, что такое настоящая ярость, неукротимая и первобытная, кровожадная и слепящая, когда в мозгу остается одна мысль, одна настоятельная потребность – убивать.
Пролетело несколько напряженных мгновений, прежде чем он сумел взять себя в руки и выпрямиться.
– Прошу простить, джентльмены, – зловеще-мягко процедил он. – Я только сейчас вспомнил, что должен быть в другом месте. – И, ни на кого не взглянув, быстро вышел.
Шестеро джентльменов, по-прежнему стоявших у книги, обменялись беспомощными взглядами.
– Он собирается разыскать Карстерза, – мрачно предсказал Джон Камден, и остальные молча кивнули.
Но они ошиблись. – Домой! – рявкнул Джордан, бросившись на сиденье экипажа.
К тому времени как карета остановилась перед домом номер три по Аппер-Брук-стрит, Джордан уже пребывал в состоянии убийственного спокойствия и успел продумать несколько весьма эффективных способов преподать своей возмутительно своевольной, заблудшей жене давно заслуженный незабываемый урок.
Он в жизни не поднимал руку на женщину, но сейчас со злорадным удовлетворением представлял, как входит в комнату Александры, перекидывает ее через колено, берет в руки трость и трудится со всем усердием, так чтобы она неделю не смогла сесть. Вполне подходящее наказание за столь ребяческую демонстрацию публичного неповиновения!
Ну а потом он швырнет ее на кровать и заставит выполнять данное Господом предназначение!
Возможно, что в своем нынешнем настроении Джордан так и поступил бы. Однако когда он, промчавшись мимо Хиггинса, устремился к лестнице, дворецкий уведомил его светлость, что Александры нет дома.
Минуту назад Джордан мог поклясться, что разозлить его больше уже невозможно. Но известие о том, что Александра и не подумала покориться его приказу и остаться дома, заставило кровь закипеть в жилах.
– Немедленно приведите ее горничную, – велел Джордан голосом, от которого Хиггинс на мгновение прижался к стене, прежде чем помчаться выполнять распоряжение.
Через пять минут, в половине одиннадцатого, карета Джордана вновь отъехала от дома.
А в этот миг дворецкий Линдуорти громко объявил о прибытии герцогини Хоторн.
Подчеркнуто не обращая внимания на поворачивающиеся головы и испытующие взгляды, Александра грациозно спустилась по мраморной лестнице. Она никогда еще не осмеливалась появиться в столь смелом туалете, но он идеально подходил ее настроению – Алекс чувствовала себя восхитительно-дерзкой и независимой.
На середине лестницы она небрежно оглядела бальную залу в поисках Родди, Мелани или вдовствующей герцогини. Первой ей на глаза попалась герцогиня, стоявшая в окружении престарелых друзей, и Александра направилась к ней – сияющее воплощение юности и красоты; глаза сверкают ярче бриллиантов, голова высоко поднята. Лишь иногда она останавливалась, чтобы величественно кивнуть знакомым.
– Добрый вечер, дорогая мадам, – весело приветствовала Александра, прикасаясь губами к пергаментной щеке герцогини.
– Вижу, вы в прекрасном настроении, дитя мое, – откликнулась ее светлость, расплываясь в улыбке и сжимая руки Александры. – Я также счастлива видеть, что Хоторн принял близко к сердцу мой мудрый совет и отменил свой омерзительно грубый приказ, запрещающий вам показываться в обществе.
Александра с лукавой улыбкой опустилась в низком почтительном безупречном реверансе и задорно объявила:
– Нет, мадам, не отменил.
– Вы хотите сказать…
– Совершенно верно!
– Вот как!
Поскольку Александра знала отношение герцогини к супружеским обязанностям, эта весьма обескураживающая реакция отнюдь не омрачила ее настроения. Говоря по правде, сегодня вряд ли что- нибудь могло ее расстроить. Однако все оказалось не так. Около нее появилась Мелани, по всей видимости охваченная паникой.
– О, Алекс, как вы отважились на такое! – выпалила она, слишком взволнованная, чтобы обратить внимание на стоявшую рядом герцогиню. – В Лондоне не осталось ни одного мужа, который не выразил бы желания свернуть вам шею, включая и моего. Вы зашли чересчур далеко. И не можете…
– О чем вы? – перебила Александра, но сердце уже тревожно заколотилось: ее обычно невозмутимая подруга никогда не выглядела столь безумно расстроенной.
– Я говорю о пари от вашего имени, которое вы заставили Родди заключить сегодня! Оно записано в книге «Уайтс-клуба», и все об этом знают!
– На мое имя? – в ужасе охнула Александра. – Не может быть! Он не посмеет…
– Какое пари? – строго осведомилась герцогиня.
– Еще как посмел! И все в зале знают об этом!
– Господи Боже, – слабо пролепетала Александра.
– Какое пари? – угрожающе повторила герцогиня. Слишком потрясенная и злая, чтобы ответить, Александра предоставила это Мелани, а сама, подхватив юбки, обернулась в поисках Родди. Но увидела только десятки выжидающих недружелюбных лиц.
Заметив наконец Родди, Алекс, изнемогая от боли и гнева, преградила ему дорогу.
– Александра, любовь моя, – улыбнулся он, – да вы выглядите куда великолепнее, чем…
Он потянулся к ее руке, но Алекс поспешно отстранилась, обвиняюще глядя на него.
– Как вы могли поступить со мной так? – с горечью пробормотала она. – Как могли записать это пари в какой-то книге, да еще и упомянуть мое имя?!
Второй раз на ее памяти Родди Карстерз на секунду потерял самообладание и не сумел сохранить на лице вежливо-язвительную маску.
– Что вы имеете в виду? – холодно осведомился он. – Я исполнил ваше желание. Вы хотели показать обществу, что не собираетесь пасть к ногам Хока, и я поместил ваше пари в таком месте, где оно сразу же станет достоянием всех. И поверьте, это не так легко сделать. Только членам «Уайтса» позволяется записывать пари в книге, и мне пришлось сначала поместить свое имя и гарантировать…
– Я хотела, чтобы вы поставили деньги за меня, но от своего имени, и именно потому обратилась к вам, – перебила Александра хриплым от волнение голосом. – Не вызывающее никаких подозрений, конфиденциальное, нигде не упоминающееся джентльменское соглашение!
Родди сдвинул брови; гнев уступил место праведному негодованию.
– Не будьте дурочкой! Чего вы надеялись добиться этим конфиденциальным джентльменским соглашением?
– Денег, – смущенно призналась Александра. Рот Родди сам собой открылся.
– Денег? – тупо повторил Карстерз. – Вы побились об заклад, потому что нуждаетесь в деньгах?
– Конечно, – наивно ответила Александра. – Почему же еще люди заключают пари?
Глядя на нее так, словно перед ним внезапно появился любопытный, уникальный образец человеческой породы.
Родди все-таки снизошел до объяснений:
– Джентльмены обычно бьются об заклад ради того, чтобы насладиться чувством победы. Вы замужем за одним из богатейших людей Европы. Почему вам вдруг понадобились деньги?
Вопрос, хотя и достаточно логичный, требовал подробного ответа, но Александра по вполне понятной причине не хотела никому открывать свои намерения.
– Я пока не могу объяснить, – жалко пролепетала она, – но прошу простить меня за несправедливые обвинения.
Кивнув в знак того, что извинения приняты, Родди остановил проходившего мимо лакея, взял с подноса два бокала шампанского и протянул один Александре.
