– Мне не грозит опасность проиграть, милорд. Скорее, вам. Могу сказать, что вы уже проиграли. – Подняв бокал, она подошла к камину и притворилась, что рассматривает изящную вазу девятнадцатого века.
– Что это означает? – осведомился Джордан, бес-, шумно подходя сзади.
Александра провела пальцем по основанию бесценной вазы.
– Вы, со своей стороны, обязались попробовать стать настолько приемлемым мужем, что я не захочу покидать вас.
– И?
– И, – сухо сообщила она, оглянувшись, – боюсь, вам это пока не удается.
Она думала, что Джордан высокомерно отвернется и не захочет слушать. Вместо этого он положил руки ей на плечи и повернул лицом к себе.
– В таком случае, – прошептал он улыбаясь, – придется мне постараться, не так ли?
Застигнутая врасплох необычайной нежностью, светившейся в его глазах, и неожиданным признанием вины, Александра позволила Джордану целовать себя, из последних сил цепляясь за остатки здравого смысла. Сильные руки обвили ее и привлекли к широкой груди, горячие губы прижались к губам. Он целовал ее долго, томительно, словно наслаждаясь вкусом ее губ и каждым мигом близости.
Когда Джордан наконец разжал объятия, Александра с безмолвным изумлением взглянула на него. Как может он быть таким нежным в один момент, а в следующий – обдавать холодом, обращаться с ней как с ничтожеством, не стоящим внимания, как с глупой, непослушной девчонкой?! – гадала она, глядя в завораживающие, полуприкрытые тяжелыми веками серые глаза.
– Я очень хотела бы когда-нибудь понять вас, – едва слышно выговорила она наконец.
– Чего же ты не понимаешь? – осведомился Джордан, хотя уже предчувствовал ответ.
– Мне бы хотелось знать истинную причину, почему вы сегодня так набросились на меня у конюшни.
Александра ожидала, что он отделается шуткой или попытается перевести разговор на другую тему, но Джордан снова удивил ее, честно признавшись:
– Говоря по правде, я уже открыл тебе истинную причину, только оставил ее напоследок.
– Какую?!
– Моя гордость была задета тем, что ты оставила меня одного посреди ночи.
– Вот оно что, – охнула Александра, – и потому вы назвали меня шлю… так некрасиво выразились?
Она не заметила веселых искорок в его глазах и не сразу догадалась, что он смеется не над ней, а над собой.
– Верно, – мрачно вздохнул Джордан. – Конечно, трудно ожидать, что неглупый взрослый человек, сражавшийся с армиями Наполеона, не способен набраться мужества взглянуть женщине в глаза и просто спросить ее спокойным, негромким голосом, почему она не захотела провести с ним ночь.
– Отчего же? – пробормотала она, но тут же рассмеялась, поняв, что он имеет в виду.
– Мужское самомнение, – пояснил Джордан, криво улыбнувшись. – Боюсь, мы на все готовы ради него.
– Спасибо, – мягко шепнула Александра, – за то, что сказали правду.
– Это основная причина, почему я был так непростительно груб. Но должен признать, в этом доме есть что-то такое, нагнетающее на меня тоску.
– Но вы здесь выросли!
– И возможно, – почти небрежно бросил он, беря ее под руку, – именно поэтому я так не люблю его.
– О чем вы? – удивилась она.
Джордан снова улыбнулся, но покачал головой:
– Давным-давно, в Роузмиде, ты попросила всегда открывать все, что у меня в мыслях и сердце, вот я и стараюсь делать именно это. Однако я привык сдерживать свои чувства, и мне трудно сразу обнажить душу. Не торопи меня. Когда-нибудь я отвечу на твой вопрос.
Джордан действительно постарался стать «приемлемым» мужем и добился за ужином ошеломляющего успеха, чем полностью лишил покоя Александру.
Когда они только поженились, ей казалось, что он пытался быть снисходительным к ней, но все его тогдашние усилия были ничто по сравнению с теперешними. Пока они ужинали, он обратил на нее всю силу своего непобедимого обаяния, поддразнивал сверкающей белозубой улыбкой и развлекал скандальными и уморительными историями о лондонских знакомых.
А потом отнес ее в спальню и осыпал нежными, бурными, страстными и исступленными ласками всю ночь напролет. Только на рассвете оба заснули, но и во сне он прижимал ее к сердцу, не выпуская из объятий.
Подняв корзинку со сладостями, которые повар приготовил по ее просьбе, Александра уселась в фаэтон, намереваясь, с полнейшим пренебрежением к приказам Джордана, навестить Тони. Она убеждала себя, что не собирается вновь влюбляться в мужа, что просто очень хочет узнать о его родителях, но в глубине души знала: это не совсем так. Она опасно близка к тому, чтобы вновь отдать свое сердце Джордану, и отчаянно старается понять неотразимо-загадочного человека, женой которого стала. Тони – единственный, кто может дать ответы на все тревожащие вопросы.
Сообщив Олсену, своему личному груму, что собирается навестить Уилкинсонов и его помощь не требуется, Александра направилась к маленькому коттеджу Уилкинсонов. После короткого визита она повернула лошадь к дому Тони, не подозревая, что Олсен последовал за ней и, хотя старался держаться в тени деревьев, все-таки сумел проводить ее светлость до конца пути.
– Александра! – воскликнул Тони, широко улыбаясь и протягивая руки. Он уже успел выбежать на крыльцо и спуститься к узкой, обсаженной деревьями аллее. – Насколько я понял из записки Джордана, он намеревается ни с кем не делить тебя следующие несколько недель!
– Он не знает, что я здесь, – сообщила Александра, тепло обнимая его. – Клянешься не выдать меня? – Даю слово! – объявил Тони, прикладывая руку к сердцу. – Пойдем, поздороваешься с мамой и Берти, они будут рады видеть тебя. И словом не обмолвятся о твоем визите, – заверил он, видя, что Алекс колеблется.
– После того как я поздороваюсь с ними, не могли бы мы немного погулять? Мне нужно спросить тебя кое о чем.
– Конечно, – с готовностью согласился Тони. Взяв его под руку, Александра направилась к двери.
– Наверное, ты покинул Лондон, потому что все о нас сплетничали? – с сожалением осведомилась она.
– Частично. Но еще и потому, что не терпелось узнать, как ты поживаешь. Есть и еще одна причина, – признался он, как-то странно улыбаясь. – Салли Фарнсуорт прислала записку с просьбой о свидании.
Салли? Девушка, в которую он был влюблен?
– И вы встречались? – поспешно спросила Александра, изучая его красивое лицо.
– Да.
– Что ты сказал? Что она сделала?!
– Предложение, – сухо бросил Тони. Александра восторженно рассмеялась:
– И?
– И я попросил дать мне время подумать, – пошутил он. – Нет, честно говоря, Салли приезжает в гости на следующей неделе. Пусть увидит собственными глазами, что я могу ей предложить. Я больше не герцог, а когда был им, не верил, что она может любить меня по какой-то иной причине. Теперь я убедился, что это не так, но она должна знать: я не очень богат. Только ничего не говори маме. Я хочу сам ей все объяснить, причем крайне осторожно. Мать не жалует Салли из-за того, что случилось… раньше.
Александра торжественно кивнула, и они вошли в дом.
– Дорогая, как я рада видеть вас! – воскликнула леди Таунсенд своим нежным, мелодичным голосом, когда Тони ввел Александру в уютную маленькую гостиную, где она сидела вместе с Берти, своим младшим сыном. – Как мы были потрясены и обрадованы, узнав о возвращении Джордана!
Александра ответила на приветствие, с тревогой отмечая, какой бледной и похудевшей кажется седовласая мать Тони. Очевидно, воскрешение Джордана из мертвых оказалось слишком большим