– Мне трудно сказать, – честно призналась Элизабет.
– Леди Кэмерон, вы хотя бы помните нашу встречу?
– О да, конечно, – ответила Элизабет, с запозданием вспоминая, что на балу у леди Маркхэм ей представляли кого-то, очень похожего на него. Точно! – Мы встречались на балу у леди Маркхэм.
Он безотрывно смотрел ей в лицо.
– Мы познакомились в парке.
– В парке? – в полном замешательстве повторила Элизабет.
– Вы остановились и стали восхищаться цветами, и в этот момент молодой человек, сопровождавший вас, представил нас друг другу.
– Да, да, конечно, – сказала Элизабет, отводя взгляд.
– Может быть, вам интересно будет узнать, о чем мы разговаривали в тот день и на следующий, когда вы пошли гулять со мной в парк?
В ней боролись смущение и любопытство, и любопытство одержало верх,
– Да, мне хотелось бы знать.
– Мы говорили о рыбалке.
– О-о-о рр-рыбалке? Он кивнул.
– Через несколько минут после того как нас представили друг другу, я упомянул, что оказался в Лондоне лишь проездом, а не для того чтобы провести здесь сезон, как это предположили вы. Я сказал, что собираюсь порыбачить в Шотландии и уезжаю из Лондона на следующее утро.
При этих словах дурное предчувствие сдавило ей грудь, и память ее начала проясняться.
– Мы тогда очень приятно побеседовали с вами, – продолжал лорд Марчмэн. – Вы рассказывали о какой-то особенно осторожной форели, которую вам в конце концов удалось поймать, – щеки Элизабет запылали как горячие уголья, когда она услышала продолжение, – и мы с вами совсем позабыли о времени, рассказывая друг другу рыбацкие байки.
Он спокойно и терпеливо ждал ответа, и когда молчать дальше было уже невозможно, она наконец выговорила:
– А что было… потом?
– Совсем немного. На следующий день я не поехал в Шотландию, а зашел к вам. Вы отправили восвояси не меньше дюжины молодых болванов, которые пришли, чтобы отвезти вас на какой-то прием, и предпочли отправиться со мной в парк.
Элизабет не могла себя заставить посмотреть ему в глаза.
– Хотите знать, о чем мы говорили на этот раз?
– Нет, не думаю. Он усмехнулся.
– Вы пожаловались, что устали от этой светской круговерти, и признались, что мечтаете снова оказаться на природе. По этой причине вы и приняли мое предложение пойти в парк. Думаю, мы оба чудесно провели тот день.
Элизабет все-таки подняла глаза и, встретившись с его грустно-насмешливым взглядом, с почти утвердительной интонацией спросила:
– И мы снова говорили о рыбалке?
– Нет. О том, как лучше охотиться на кабана. Она отвернула голову к окну.
– Вы поведали мне волнующую историю о том, как ваш отец когда-то давно подстрелил дикого кабана, и как вы без разрешения наблюдали за этой охотой с дерева, и как именно под этим деревом завалился кабан. Насколько я помню, – беззлобно закончил он, – вы сказали, что своим радостным криком выдали себя охотниками заработали строгий выговор от отца.
В глазах его заплясали смешинки, и внезапно они оба рассмеялись.
– И ваш смех я тоже запомнил, – сказал он, улыбаясь, – я еще подумал тогда, что никогда раньше не слышал таких чудесных звуков. – Осознав, что сделал ей комплимент, он покраснел, подергал себя за шейный платок и отвел глаза,
Заметив его смущение, Элизабет подождала, пока граф придет в себя и снова посмотрит на нее.
– Теперь я тоже вспомнила вас, – сказала она и, видя, что он с сожалением снова отворачивает голову, пристальным взглядом заставила его посмотреть себе в лицо. – Правда, – тихо сказала она. – Я вспомнила всего минуту назад.
Он обрадованно откинулся в кресле и уже более свободно посмотрел ей в глаза.
– Так почему же вы решили пересмотреть мое предложение, если я не произвел на вас ни малейшего впечатления?
Он был таким милым, таким хорошим, и Элизабет почувствовала, что не смеет солгать ему. Более того, ее мнение относительно ума лорда Марчмэна стремительно менялось в лучшую сторону. Теперь, когда возможность романтического увлечения была начисто отметена, он начал проявлять опасную проницательность.
– Вы можете быть со мной полностью откровенны, – успокоил он Элизабет, словно прочитав ее мысли. – И примите во внимание, что я не такой уж простак, как вам, должно быть, показалось. Просто я… редко общаюсь с женщинами и не умею за ними ухаживать. Но, может быть, мы могли бы быть друзьями, раз уж мне не суждено стать вашим мужем, – сказал он, почти не выдав своего сожаления.
Элизабет уже поняла, что граф не оставит ее в покое, пока она не расскажет ему все, как есть, но интуитивно чувствовала, что смеяться над ней он не станет.
– Решение принял мой дядя, – сказала она со смущенной улыбкой, стараясь изложить дело так, чтобы оно было как можно менее унизительным для лорда Марчмэна. – У него нет собственных детей, и он очень решительно настроен выдать меня замуж. Он узнал имена джентльменов, которые когда-то делали мне предложение, и… как бы это сказать… – Элизабет беспомощно замолчала. Объяснить ему это оказалось не так просто, как она надеялась.
– И выбрал меня? – предположил граф. Элизабет кивнула.
– Странно. Я точно помню, как все говорили, что вы получили множество предложений в тот сезон, когда я познакомился с вами. И тем не менее ваш дядя выбрал меня. Надо сказать, я польщен. Но и немало удивлен таким оборотом дела. Принимая во внимание значительную разницу в возрасте, не говоря уж об интересах, я бы предположил, что он выберет более молодого человека. Прошу прощения за любопытство, но что все-таки толкнуло его на это? – спросил граф, не сводя с нее пристального взгляда.
Элизабет чуть не выпрыгнула из кресла от досады, когда он задал следующий вопрос:
– И кого еще он выбрал в кандидаты?
Закусив губу, она отвернулась, не подумав о том, что по ее потрясенному лицу лорд Марчмэн без труда догадается, что как бы ни смутил ее вопрос, ответ на него пугает ее еще больше.
– Кто бы ни был этот человек, он, должно быть, устраивает вас еще меньше, если судить по вашему лицу, – сказал граф, наблюдая за ней. – Может быть, мне попытаться угадать? Или сказать вам прямо, что час назад я случайно услышал, как ваша тетя и ваш кучер смеялись над тем, как все здорово получилось с сэром Фрэнсисом Белховеном? Другой кандидат – Белховен? – мягко спросил он.
Элизабет побледнела.
– Проклятие! – вырвалось у графа. – Как только вашему дяде могло прийти в голову предложить такое невинное дитя, как вы, этому старому…
– Он уже отказался от этой мысли, – заверила его Элизабет, тронутая тем, что, будучи почти не знаком с ней, граф так сильно о ней беспокоится.
– Вы уверены?
– Думаю, что да.
После секундного колебания он кивнул и откинулся в кресле.
На лице его появилась улыбка.
– Можно спросить, как вам это удалось?
– Честно говоря, я предпочла бы, чтобы вы не спрашивали об этом.
Он снова кивнул и заулыбался еще шире, в его голубых глазах заискрились огоньки.
– Интересно, сильно я ошибусь, если предположу, что с ним вы использовали ту же тактику?
– Я… я не уверена, что поняла ваш вопрос, – осторожно ответила Элизабет, – его улыбка была такой заразительной, что она начала покусывать губы, чтобы удержаться от ответной улыбки.
