стороне супружества Элизабет относилась без стыда
– вещь довольно необычная для благовоспитанной английской девушки.
– Так какими будут ваши условия? – спросил Ян и, желая утвердить ее позиции, добавил: – Едва ли я смогу их оспорить.
Элизабет заколебалась, потом медленно начала излагать свои условия:
– Я хочу, чтобы мне было разрешено заниматься Хэвенхёрстом без всякого вмешательства и критики с вашей стороны…
– Принято, – с готовностью ответил он, с трудом сдержав вздох облегчения и радости.
– Я хотела бы иметь на его содержание определенную денежную сумму, оговоренную отдельно, которая будет мне выдаваться раз в год. В свою очередь, я обещаю вернуть вам вложенные в поместье деньги с процентами, так как после проведения ирригационных работ оно станет приносить немалый доход.
– Принято, – так же легко согласился Ян.
Элизабет снова заколебалась, не зная, может ли он себе это позволить, и чувствуя себя немного неловко оттого, что не выяснила заранее его финансовое положение. Вчера вечером он сказал, что взял только титул и ничего больше.
– Я также обещаю свести все свои расходы к абсолютному минимуму.
Ян оскалился в улыбке.
– Нельзя проявлять нерешительность, когда вы уже выдвинули условия и добились согласия, иначе в следующем раунде у вашего противника появится преимущество.
Элизабет подозрительно прищурилась: уж слишком быстро он соглашается, причем сразу на все.
– И еще я думаю, – уже решительнее заявила она, – что все это должно быть изложено в письменном виде, засвидетельствовано надежными свидетелями и стать составляющей частью брачного договора.
Глаза Яна расширились от удивления и, восхищенно улыбаясь, он снова согласно кивнул. Свидетели были в соседней комнате – причем больше чем достаточно. Ян решил оформить их соглашение немедленно, пока она не передумала.
– Будь вы моим партнером несколько лет назад, – пошутил он по дороге в гостиную, – Бог знает, чего бы я уже добился. – На Яна произвело большое впечатление то, как смело и откровенно она предъявила ему свои требования.
В его словах сквозило неподдельное восхищение, и Элизабет невольно улыбнулась ему.
– Я же сама делаю все закупки для Хэвенхёрста и сама веду расходные книги.
От управляющего давно пришлось отказаться. Ну а про то, что я умею торговаться, вы уже знаете.
Улыбка исчезла с лица Яна, когда он представил себе, как одолевали ее кредиторы после исчезновения брата и какое мужество она должна была проявить, чтобы они не разобрали имение по камушку. Отчаяние научило ее торговаться.
Глава 23
Пока Ян и Элизабет отсутствовали, Дункан в гостиной предпринимал отчаянные усилия для поддержания светской беседы, но даже его длительный опыт общения с людьми, обуреваемыми сильными чувствами, на этот раз не помог, поскольку собравшихся в этой комнате обуревали совершенно различные чувства. Леди
Александра была взвинчена и напряжена, Джулиус отвечал холодно и зло, а вдовствующую герцогиню и мисс Трокмортон-Джонс по всем признакам радовало, что Яну пришлось уговаривать Элизабет.
Когда молодые люди вернулись в гостиную, Дункан прервал на полуслове свою речь о вероятности раннего снега и с благодарностью посмотрел на них. Его радость удвоилась, когда он встретился глазами с Яном и увидел, как они потеплели.
– Мы с Элизабет пришли к соглашению, – без всякого вступления объявил Ян.
На губах его играла улыбка, говорившая о том, что ситуация его забавляет. – Элизабет считает, и совершенно справедливо, на мой взгляд, что только она одна имеет право решать, выходить ей замуж или нет. И в связи с этим выдвигает некоторые… э-э… условия, которые хотела бы внести в брачный контракт.
Дункан, не будешь ли ты так любезен вписать в контракт пункты, которые она продиктует?
Дункан удивленно приподнял брови, затем быстро встал и подошел к письменному столу.
Ян повернулся к Джулиусу Камерону, и голос его стал резким:
– Вам нужна будет копия брачного контракта?
– Конечно, – покраснев от злости, ответил Джулиус. – У меня уже есть его копия, и вы не измените в нем ни слова, а я не верну вам ни шиллинга! – Он резко повернулся к Элизабет: – Он заплатил за тебя целое состояние – ты, тщеславная маленькая шлюшка…
Голос Яна прозвучал, как удар хлыста:
– Убирайтесь!
– Что? – в бешенстве выкрикнул Джулиус. – Я нахожусь в своем собственном доме. И его, в отличие от нее, вы не покупали. Не глядя на Элизабет, Ян быстро спросил ее:
– Он вам нужен?
Джулиус еще не понял, до какой степени взбешен Ян, но Элизабет видела, что терпение его на пределе, и холодок страха пробежал у нее по спине.
– Кк-к-кто?
– Дом!
Элизабет не знала, какой ответ ему нужен, но, учитывая его состояние, ей бы не хотелось ошибиться.
Неожиданно раздался голос Люсинды, в котором звучал холодный вызов.
– Да, – сказала она, и все, кроме Яна, повернули головы в ее сторону. – Он ей нужен.
Ян принял это как ответ самой Элизабет.
– Завтра утром обратитесь к моему банкиру, – с яростью процедил он, испепеляя Джулиуса взглядом. – А теперь убирайтесь!
Джулиус наконец с запозданием понял, что его жизни угрожает совершенно реальная опасность и, нахлобучив шляпу, направился к двери.
– Это вам дорого обойдется!
Ян медленно повернулся и посмотрел на него. Увидев его свирепое лицо,
Джулиус благоразумно решил оставить дискуссию о цене дома на потом и торопливо ретировался.
– Думаю, нам всем не помещает подкрепиться, – дрожащим голосом произнесла
Элизабет после того, как за Джулиусом захлопнулась парадная дверь.
– Отличная мысль, дорогая, – отозвался викарий. Элизабет позвонила в колокольчик, и вошел Бентнер. Бросив негодующий взгляд на Яна и сочувственный на Элизабет, он удалился на кухню, чтобы распорядиться насчет напитков и закуски.
– Ну, что ж, – с удовлетворением потирая руки, сказал Дункан, – кажется, от меня требуется вписать в контракт некоторые… в-э… новые пункты.
В последующие двадцать минут Элизабет диктовала свои требования, Ян подтверждал свое согласие, Дункан записывал, а герцогиня с Люсиндой наблюдали за этим с нескрываемой радостью. Ян со своей стороны выдвинул только одно требование, да и то из чистого упрямства – ему надоело смотреть, как все наслаждаются его покорностью. Его требование заключалось в следующем: свобода
Элизабет не должна простираться настолько, чтобы спровоцировать слухи, что она наставляет ему рога.
Выражение «наставить рога» вызвало у герцогини и мисс Трокмортон-Джонс недовольную гримасу, но Элизабет согласилась с условием царственным кивком своей золотой головки и сказала Дункану:
– Хорошо. Вы можете записать это.
Ян улыбнулся, и она тоже застенчиво улыбнулась в ответ. Элизабет знала, что «наставить рога» означает быть застигнутой в спальне с мужчиной, который не является ее мужем. Эту не совсем полную информацию она почерпнула из наставлений Люсинды, которая, к несчастью, и сама в это верила.
– Что-нибудь еще? – спросил наконец Дункан, и когда Элизабет отрицательно покачала головой, заговорила вдовствующая герцогиня.
– У меня есть что сказать, хотя это и не обязательно записывать. – Она повернулась к Яну: – Если вы
