Несомненная реальность абсолютного пространства и абсолютного времени, по мнению Эйлера, доказывается тем, что признание этого требуется всей совокупностью нашего научного познания мира. И если философы, решающие проблему пространства и времени путем психологического анализа (как Беркли), или рационалисты лейбнице-воль-фианской школы объявляют понятия пространства и времени чистыми абстракциями и отрицают у них объективное содержание, то они, указывает Эйлер, впадают в самообман, источник которого коренится в многозначности абстракции Подняться до идеи чистого пространства и чистого времени возможно лишь посредством мышления, и вопрос заключается в том, каким образом мы образуем общее родовое понятие. Мы получаем общее понятие, когда сначала представляем себе что-либо со всеми его свойствами и затем отбрасываем один за другим частные признаки его.
Этим путем можно прийти к понятию протяженности, которое возникает у нас таким образом, что мы из представления о конкретном теле исключаем последовательно его признаки; твердость, сопротивляемость и др. Но этим путем не получается идея места, так как место, занимаемое телом, не есть его свойство. Если даже мысленно совершенно удалить тело со всей совокупностью его свойств, место остается. Дело в том, что место, которое занимает тело, есть нечто совершенно отличное от тела со всеми его чувственными признаками, в том числе и от его протяженности в трех измерениях. Протяженность принадлежит отдельному телу и вместе с ним при движении перемещается с одного места на другое, тогда как пространство и само место не могут двигаться. Идея места образуется, когда мы мысленно удаляем тело со всеми его свойствами, со всеми как качественными, так и количественными его признаками.
Что касается пространства в математической физике, то оно в сознании человека находит свое отражение не в конкретном восприятии и не в абстрактном мышлении, а представлено-в нашем сознании особой категорией, представляющей нечто среднее между конкретным ощущением и абстрактным мышлением. Чиеюе пространство и чистое время Эйлер считает необходимыми в системе научной физики понятиями, и поэтому, по его мнению, мы должны приписывать им объективную действительность. Эйлер решительно выступает против идеалистического взгляда, признающего телесный мир всего лишь миром явлений.
Материя, движениями которой физика объясняет все, что происходит в мире, есть, по учению Эйлера, самое реальное бытие (eus realissimum), а отнюдь не «феномен». Равным образом и чистое пространство и чистое время реально существуют, а не являются лишь чем-то воображаемым. Признание их есть первый принцип механики, которая не может быть основана на чем-либо таком, что реально не существует, что существует лишь в нашем, воображении. Эйлер решительно выступает против лейбницевского учения о пространстве как об «идеальном» порядке явлений.
Л.Эйлер внес ценный вклад в развитие формальной логики – ввел в нее прием изображать отношения между объемами понятий в виде наглядных геометрических фигур. Эти «эйлеровы круги» прочно вошли в учебники формальной логики, придав ее учениям об отношении субъекта и предиката в суждении и об отношении терминов в категорическом силлогизме прозрачную ясность. Углубляя анализ суждений и умозаключений, эйлеровы круги вместе с тем обладают дидактическими достоинствами, облегчая усвоение сложных логических проблем.
Вопросы формальной логики Эйлер разработал в сочинении «Письма к немецкой принцессе о различных вопросах физики и философии» (письма 95–103).
Оригинальным прогрессивным ученым в России в XVIII в, был профессор логики- в Московском университете Дмитрий Сергеевич Аничков (1733–1788). Он выступил с меткой критикой двух господствовавших в то время направлений в философии и логике – эмпиризма и рационализма. Этому вопросу посвящены «Слово о разных причинах, немалые препятствия причиняющих, в продолжении познания человеческого» (речь, произнесенная в Московском университете в 1774 г. на торжественном собрании в день восшествия на престол Екатерины II) и раннее «Слово о свойствах познания человеческого и о средствах, предохраняющих ум смертного от разных заблуждений» (1770 г.).
Выступая против односторонности эмпиризма, Аничков подчеркивает недостаточность чувственного познания, которое не раскрывает внутреннюю природу вещей, но показывает лишь их внешность.
Отмечая ограниченность чувственного познания, он указывает, что наши восприятия, нередко бывают обманутыми, не представляющими вещей такими, каковы они на самом деле. Так, например, солнце, луна и звезды отнюдь не являются такими небольшими светлыми кружками, какими они представляются нашему зрению. Ввиду слабости наших органов чувств они нуждаются в помощи приборов, усиливающих их; так, зрение нуждается в микроскопах и макроскопах (телескопах), изобретение которых есть дело человеческого ума. Что же касается чисто чувственного познания, то в этом отношении, по мнению Аничкова, человек нисколько не отличается от животных. На основании этих соображений Аничков признает несостоятельным локковское основоположение: нет ничего в разуме, чего бы прежде не находилось в чувствах.
Аничков утверждает, что абстрактное мышление присуще только человеческому мышлению, имеет свою специфику и его нельзя ни свести к ощущениям, ни вывести из них: оно представляет собой особую способность человеческой души. Существенная отличительная особенность человеческого мышления, по Аничкову, заключается в способности отвлекать признаки от вещей, которым они принадлежат, и образовывать общие понятия. Аничков указывает, что абстрактное мышление дает человеку также углубленное знание вещей, которого не может дать непосредственное чувственное познание их. Человеческое познание бывает двоякого рода: непосредственное чувственное и опосредствованное разумное. И это обусловлено самим характером познаваемых вещей. С одной стороны, каждая вещь является «особенной», она отличается от всех других вещей и имеет свою собственную, присущую ей определенность. Но, с другой стороны, у вещей имеются и общие признаки, которые существуют так же объективно, как и особенные признаки.
Критикуя односторонний рационализм, Аничков говорит о несостоятельности картезианского учения, будто все наше познание зависит от чувств. Критикуя учение Декарта, он говорит, что допустить существование у человека врожденных идей невозможно. Он пишет: «Если бы в нас находились враждебные понятия, то бы все люди о всех вещах одинаковое имели понятие»[99].
В противоположность рационализму Аничков развивает учение о том, что все наши понятия мы приобретаем через ощущения, но одни знания получаются от этого источника непосредственно, а другие опосредствованным способом, путем обработки чувственного материала теоретическим мышлением.
Человек рождается, не имея ни о чем никакого понятия, первые свои знания он получает от ощущений, которые знакомят его с вещами объективного мира. Но эти первоначальные знания являются смутными и сбивчивыми. На основе их начинает действовать мышление, которое прежде всего производит сравнение и через него образует из первоначальных единичных представлений сложные идеи. Аничков находит, что деятельность мышления сводится к трем основным действиям: к образованию понятий, суждений и умозаключении (суждение он называет «рассуждением», а умозаключение «умствованием»). Он возражает против принятого в тогдашней французской и английской логике признания метода в качестве четвертого основного «действия ума», поскольку он в методе видит лишь способ в надлежащем порядке по определенным правилам располагать «идеи, рассуждения и умствования» (т. е. понятия, суждения и умозаключения).
Аничков отвергает картезианское учение о том, что душа человека всегда мыслит, так как мышление есть сущность души. Ссылаясь на факты, он доказывает, что человек иногда бывает в бессознательном состоянии.
Критикуя рационализм, Аничков указывает и на такие ошибки, коренящиеся в рационализме, как превратное толкование абстракций, заключающееся в приписывании им самостоятельного существования, не зависимого от вещей, от коих они отвлечены мышлением. В качестве примера подобного превращения абстракций в самостоятельные реальности он приводит встречающееся у разных философов и физиков понимание пространства как особого вместилища вещей, которое существует само по себе,, независимо от вещей материального мира.
Таким образом, Аничков устанавливает, что существуют у людей заблуждения, проистекающие, с одной стороны, от чувственного познания вследствие его ограниченности, смутности и сбивчивости, и, с другой стороны, от неправильной деятельности мышления. Вступая на путь научного познания вещей, чтобы гарантировать познание их, как они в действительности объективно существуют, необходимо прежде всего предохранить себя от заблуждений. А для этого человек должен прежде всего «познать самого себя», т. е.
