какую школу он ходил. Она все еще гадала, не тот ли он Джордан Тернер, которого она когда-то знала. Внешность того мальчика она помнила смутно, хотя вспомнила, что он носил очки. В отличие от этого Джордана. И она спросила бы, если бы он не задал вопрос первым:
— Ты голодна?
Он посмотрел через ее плечо на застекленную витрину впереди.
— У них отменные ячменные лепешки, если остались. Хочешь одну?
— Могу съесть, — сказала она, и это было не самое изысканное заявление из тех, которые она когда- либо делала.
Джордан встал и подошел к прилавку. Аликс минуту следила за ним и пыталась успокоить отчаянно бьющееся сердце. Она вернулась к своему вязанью и закончила ряд, затем торжествующе сосчитала ровно сто семьдесят одну петлю. Джордан вернулся к ее столику с чашкой кофе в руке. Поверх чашки он поставил тарелку с ячменной лепешкой. В другой руке он нес вторую тарелку с еще одной лепешкой.
— Нам повезло, — сказал он, ставя все на маленький круглый столик. — У них осталось только две.
Она кивнула, принимая лепешку:
— Спасибо.
Джордан сделал глоток кофе.
— На самом деле Дэнни не знал, где ты можешь быть, я просто случайно заметил тебя в окно, когда проходил мимо.
Аликс разломила лепешку пополам и возблагодарила Небо за то, что это был единственный свободный столик, когда она пришла сюда час назад. Обычно она никогда не села бы на виду у всей улицы, ее приводил в уныние вид происходящего в районе, потому что она чувствовала: они с Лорел потеряют квартиру — это всего лишь дело времени. Если это случится, очень скоро ей опять придется ежедневно проводить ночи в дешевых гостиничных номерах, где водятся крысы. Если же снимать квартиру снова, то ей придется пойти на вторую работу и за чаевые обслуживать столики в какой-нибудь забегаловке, куда такие приличные парни, как Джордан, не часто заглядывают.
— Где ты был? — спросила Аликс, поскольку Джордан не поделился с ней информацией добровольно. Просто сказал, что уезжал.
Он отхлебнул кофе, а потом поставил чашку.
— Я руководил молодежным лагерем в Уорм-Бич.
Аликс понятия не имела о том, что это такое.
— Все это время?
— Не все. Но церкви нужна была помощь в организации, поэтому я поработал в Стэнвудском офисе пару недель.
— Ууу.
Он второй раз упомянул церковь, и Аликс почувствовала смутные подозрения.
— Приятно знать, что ты обо мне скучала, — тихо сказал он.
— Я этого не сказала, — отрубила она, защищаясь несколько активнее, чем намеревалась.
Он хихикнул. Аликс почувствовала облегчение, когда поняла, что Джордан на нее не обиделся.
— Ну, может, совсем чуть-чуть.
— Рад это слышать.
— И много молодежных лагерей тебе придется еще организовывать?
Он вздохнул:
— Я не знаю. Надеюсь, что нет. Когда я принимал сан молодежного наставника, то ожидал, что мне придется работать с подростками здесь, в районе Цветочной улицы.
Аликс показалось, словно мир рушится.
— Ты… проповедник?
— Молодежный священник, — поправил ее Джордан. — В настоящее время я работаю в Свободной методистской церкви в этом районе, в той, что сразу за Цветочной улицей.
Его губы задвигались, словно он пытался подавить смешок.
— Что тут смешного? — буркнула она раздраженно.
— Ничего. Просто, судя по тебе, это звучит, словно быть священником — это все равно что главарем наркокартеля. Или того хуже.
— Просто это… — Аликс была ошеломлена и не могла подобрать нужных слов, как всегда, когда она волновалась.
— Я — молодежный священник, Аликс, — сказал он и, касаясь ее руки, улыбнулся. — Неужели ты меня не помнишь?
— Так это ты!
Проклятье, Аликс так и думала! И больше всего на свете хотела первой хотя бы намекнуть на их знакомство.
— Помнишь шестой класс в Джексоновской начальной школе? Я и сам не сразу все сопоставил.
— Я тоже думала, что это, возможно, ты… Поверить не могу!
У нее в голове пронеслись воспоминания о начальной школе, и она сощурилась, пристально глядя на него.
— Мы в одном классе учились, помнишь?
— Что я помню, — сказал Джордан, широко улыбаясь, — так это то, что ты сидела с Джимми Буркхартом.
Аликс помнила Джимми, словно это было вчера. Она разбила ему нос до крови, и ее вызвали в кабинет директора, и все потому, что Джимми дразнил, говоря, что она хочет замуж за Джордана Тернера. Она и половина остальных девчонок в шестом классе с ума сходили по сыну проповедника, — и Джордан, очевидно, пошел по стопам своего отца. Он стал священником.
«Черт, разве ты этого не знала?»
— У меня была для тебя валентинка.
Она уставилась на него, охваченная воспоминаниями о том судьбоносном для нее годе — о том самом годе, когда ее мать пыталась убить отца.
— Я принес валентинку в школу, а ты не пришла, а потом вообще больше не появилась.
Аликс не ответила. В ночь перед вечеринкой шестиклассников в честь Дня святого Валентина ее мать выстрелила в ее отца. Оба родителя сильно напились, за чем последовала неизбежная драка. Вскоре приехала полиция и вслед за ней — парамедики. Мать увели в наручниках, а поскольку у них не было родственников, которые могли бы взять к себе детей, Аликс и ее брата отдали в приют. Как это ни печально, та ночь стала концом семейной жизни Аликс. Ее мать посадили в тюрьму, а отец, как только выписался из больницы, ушел куда глаза глядят и потерял связь с детьми. Вскоре они с Томом попали под государственную опеку. Из-за этой суматохи Аликс так и не вернулась в Джексоновскую начальную школу… и не получила валентинку, которую, как утверждает Джордан, он приготовил для нее.
— Итак, — сказал Джордан, наклоняясь ближе, — все это время я думал, что бы ты сказала, если бы в шестом классе я попросил бы тебя быть моей Валентиной.
Аликс чуть было не рассмеялась вслух. Ну и ну! Дочь пьяниц и сынок проповедника. Она почему-то не думала, что их отношения продолжатся.
Глава 17 ЛИДИЯ ХОФФМАН
