Эта работа была обязательным условием после освобождения. Мюриэл неохотно дала ей адрес и просила не говорить об этом Марку.
Линн отправилась в Якиму. Тщательно оделась, надев сшитые на заказ брюки и шелковую блузку, подаренную ей Марком на Рождество, последнее, которое они провели вместе, как напоминание о счастливых временах. Марк не хотел ее видеть, возвращал письма, не звонил и давал ясно понять, что все кончено. Но ее это не отпугивало.
Несмотря ни на что, она надеялась, что он согласится пересмотреть отношения, что даст им возможность для второго шанса. Прошло два года, и, может быть, они смогут начать все заново. Первый шаг должна сделать она, маловероятно, чтобы об этом попросил Марк.
Сразу после признания вины он оборвал связь между ними. Через своего адвоката передал, чтобы она не посещала его ни во время следствия, ни в тюрьме. Линн уступила, она была глубоко оскорблена. Потом она поняла, что тем самым он пытался оградить ее от скандала, спасти от позора. В таком случае его поведение становилось понятным.
Сегодня она собиралась встретиться с Марком впервые после двух лет разлуки. Она поехала с твердой уверенностью, что поступает правильно. За два часа доехала до Элленсбурга и направилась в сторону Якимы. Через тридцать минут после выезда с шоссе И-90, следуя указаниям своего навигатора, куда заложила нужный адрес, очутилась на окраине, у небольшого жилого комплекса. Двухэтажное строение давно нуждалось в ремонте. Наверх вела наружная лестница с облупившейся краской, сквозь которую проступали пятна ржавчины. Марк жил на втором этаже.
Она припарковала машину и посидела, собираясь с духом. Внутри у нее все сжималось от волнения. Сидела и убеждала себя, что обязана поговорить с ним, сделать последнюю попытку.
Наконец, стараясь не растерять остатки храбрости, вышла из машины, расправила плечи и, сделав глубокий вдох, стала взбираться по шаткой лестнице, держась за перила, крепость которых тоже не внушала доверия. Поднявшись, нашла нужный номер, нажала на кнопку звонка.
Никто не отвечал.
Как глупо, она почему-то вообразила, что он будет дома. А что, если не работает звонок, как и все остальное в этой развалине? Она громко постучала. Теперь, если он находится в квартире, должен услышать.
— Сейчас открою.
Услышав его голос, она испугалась. Голос звучал сердито, хрипло и не был похож на голос человека, которого она знала и любила. Естественно, после года, проведенного в тюрьме, он изменился. Стиснув зубы, она отступила на шаг от двери и ждала. Не прошло и нескольких секунд, как дверь распахнулась.
Марк стоял в дверях, и трудно было сказать, кто из них больше удивился. Она не ошиблась в своем подозрении, что он изменился. Человек, стоявший перед ней, мало напоминал того аккуратно одетого и всегда причесанного бухгалтера.
Волосы отросли до плеч, и он не брился два-три дня. На нем была вылинявшая майка и джинсы. Глаза ввалились, а выражение лица выдавало человека, потерявшего надежду.
На мгновение в его глазах промелькнуло что-то неуловимо знакомое, черты лица немного смягчились.
— Линн, — выдохнул он ее имя. Потом опомнился от шока, и взгляд снова стал неприветливым и даже злым. — Что ты здесь делаешь?
Она сделала вид, что не заметила неприязни.
— Я хочу поговорить, это возможно? — Сказала и пожалела о последних словах.
— Все уже сказано раньше. Добавить нечего.
Она решила легко не сдаваться.
— Могу я войти?
— Нет. Сегодня я не принимаю. — Голос был полон сарказма.
— О…
— Зачем ты здесь?
Когда-то он был мягким и нежным с ней. Но это было давно, он изменился. Стоял в дверях, загораживая вход.
— Мы так и не поговорили с тобой обо всем, что случилось.
— Нет нужды. Теперь поздно. Мы разведены, наш брак не существует, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше.
— Ты должен был мне все рассказать.
Старый аргумент не действовал. Она пыталась с ним поговорить, когда он был выпущен до суда на поруки.
— Уезжай отсюда. Это место не для тебя. Уезжай, все забудь и не возвращайся.
У нее перехватило горло, она не могла говорить. Несмотря на его рассерженный, непреклонный вид, ей казалось, что их любовь еще не умерла. И она сделает все возможное, чтобы возродить ее.
— Я не считаю, что все слишком поздно. Мы можем все обсудить, как когда-то, помнишь? — торопливо заговорила она, ей хотелось сказать, что она сожалеет о своем поспешном решении тогда.
— Ты сделала мне одолжение. Не только тебе хотелось развода.
— Я не верю тебе. — Она была уверена, что он лжет.
— Можешь верить во что хочешь, — холодно ответил он, упорно отводя глаза в сторону.
Но она уловила мгновенное отчаяние, промелькнувшее в его взгляде.
— Ты еще не поняла до сих пор, — тихо спросил он, — ты действительно думаешь, что дело в деньгах?
Она смутилась и молчала.
Он отступил назад, она двинулась за ним, чтобы не дать ему возможности уйти. Если он хочет сказать ей нечто важное, о чем молчал до сих пор, она хочет выслушать.
— О чем ты? — Голос ее предательски дрогнул.
— Ты не захочешь узнать правду.
— Нет, я хочу ее знать.
— Что ж. По правде говоря, я и сам думал, что пора тебе узнать.
Она схватилась за ручку двери, инстинктивно понимая, что ей понадобится опора.
— Ты задумывалась когда-нибудь, почему я сразу согласился на развод, уступив без борьбы? Так вот, на то было причин больше, чем ты можешь себе представить. Были другие женщины, Линн.
Вся краска отхлынула от ее лица. Лучше бы он воткнул в нее нож, было бы не так невыносимо больно. Нет, он специально придумал этот трюк, чтобы заставить ее забыть его.
— Это ложь.
Он опустил голову.
— Хотел бы я, чтобы это было так. Ну вот, теперь ты знаешь. Ты представляла меня верным, порядочным, а оказалось, я не такой. Тебе лучше забыть меня, и поскорее. Мы не подходим друг другу, Линн.
Ей стало трудно дышать.
— Я все равно тебе не верю. — Она не позволит ему принести такую жертву.
— Я уже сказал: верь во что хочешь. Но это правда. — Слова падали медленно, отчужденно. — Я не хочу тебя больше видеть. Уходи. — И он сделал многозначительный знак, показывая, что в комнате кто-то есть.
Линн вспыхнула. Там женщина, и она ждет его. Ничем не выдала своего присутствия, но это не обязательно.
— Если и это ложь?
Она крепко сжала руки в кулаки, рассчитывать можно было только на свои силы, она привыкла к этому.
— Строй свою жизнь заново, Линн. Как это делаю я.
Она выпрямилась.
— Смешно, что ты первый сказал это.
Он поднял голову и впервые взглянул ей в глаза.
