пожалею об этом завтра же утром, но это уже не могло меня остановить.
Я взял трубку, уселся на диван и набрал ее номер. После четырех вызовов она ответила:
— Да?
Голос был сонный. Конечно, я ее разбудил.
Вдруг я потерял дар речи, растерялся и чуть не повесил трубку. Но взял себя в руки, такое поведение было недостойно взрослого мужчины.
— Мэйси, — хрипло проквакал я.
— Майкл, это ты?
— Боюсь, что я.
— Что-то случилось? Сейчас уже ночь.
— Я знаю.
— Это с Харви?
У меня непроизвольно вырвался смешок.
— Старик слишком упрям, чтобы умереть.
— Майкл, это не так. Подожди, пока ты узнаешь его лучше.
Я не стал спорить.
— Почему ты звонишь так поздно?
— Я счастлив.
Трудно было придумать более нелепое объяснение. И все же это была правда.
— Счастлив?
— Я играл сегодня с друзьями в покер.
— Видимо, это очень важное для тебя событие.
— Первый раз, с тех пор как… заболела Ханна.
— А… — Она произнесла так, как будто это все объясняло. — Ты хорошо провел время, так?
— Стив принес кубинские сигары.
Я закрыл глаза, и вдруг меня потрясло открытие — если бы сейчас Мэйси была рядом, я немедленно занялся с ней любовью. С
Я очнулся.
— Я не имел ничего такого в виду. — Я испугался, что произнес это вслух.
— О чем ты? О том, что курил сигары?
— Нет, о другом.
Она хихикнула, ей стало смешно.
— Сколько ты выпил?
— Не так много. Иди обратно в кровать. И забудь, что я позвонил.
— Ты действительно этого хочешь?
— Уверен.
— Уже иду. Но хочу, чтобы ты помнил утром, что звонил мне ночью.
— Почему?
— Потому что я тоже счастлива.
Я перестал улыбаться. Опасность подкралась близко, я чуть не угодил в ловушку, надо было срочно отступать.
— Завтра я приеду заканчивать роспись.
— Не надо спешить, если ты еще не очень хорошо себя чувствуешь…
— Мне было ужасно плохо сегодня вечером, но сейчас хорошо. Я рада, что ты позвонил, Майкл, увидимся завтра утром.
Глава 28
Не пытаясь больше отрицать очевидное, я признался себе, что с нетерпением жду встречи с Мэйси. Все еще пребывая в приподнятом настроении после вчерашней встречи с друзьями, я вошел пружинистой походкой в свой офис. Линда сразу заметила перемену в моем настроении. Подняв голову, она внимательно посмотрела на меня.
— Мэйси еще не пришла? — спросил я.
— Она должна сегодня прийти?
— Она так сказала.
— Нет, пока еще не показывалась.
Кивнув, я прошел дальше по коридору, остановившись, чтобы хорошенько рассмотреть неоконченную настенную роспись. Я оценил талант Мэйси по-новому. Удивился, как мог считать ее обыкновенным художником. При полном восхищении моего персонала она проделала замечательную работу. Я видел, как реагируют дети и взрослые на настенное изображение живописных джунглей. Дети светились от удовольствия, находя среди зарослей различных животных. Эта картина производила удивительный эффект и на персонал, и на маленьких пациентов, чье настроение явно повышалось, и они теряли страх перед докторским кабинетом.
А может быть, неожиданное прозрение вызвано переменой во мне самом?
Я стал другим и понимал это. И все из-за Мэйси. Вставал вопрос: я действительно влюблен в нее, ее сосед прав?
Такой вывод вызвал прежнее чувство отрицания и сопротивления очевидному факту. Я снова приуныл. Из романтических отношений с Мэйси никогда не выйдет ничего хорошего. Кстати, она сама утверждала, что не умеет сохранять их. Мы были абсолютно разные, я любил во всем порядок, а более неорганизованной особы, чем Мэйси, я еще не встречал. Я был, по крайней мере, лет на десять старше, довольно замкнут. Она же, наоборот, была открыта и готова делиться своими чувствами. Ничего между нами не выйдет, несмотря на мнение самой Ханны.
Ладно, признаю, меня влечет к ней, и ее, кажется, ко мне тоже. Тот поцелуй говорил о многом.
Постояв перед картиной, я пошел к себе в кабинет. Линда тут же принесла медкарту Коди Готца, чтобы заполнить форму для летнего лагеря. Линда ничего не спрашивала, но буквально сверлила меня взглядом. Я сделал вид, что ничего не замечаю.
Я надел халат, повесил на шею стетоскоп и направился в приемную, где меня ждал первый пациент.
Когда к десяти часам Мэйси так и не появилась, я начал беспокоиться.
Несмотря ни на что, я хотел ее видеть. Даже слушать, как она бубнит себе под нос надоедливые мотивчики. Просто знать, что она где-то рядом. Рядом с ней я чувствовал, что снова начинаю жить. Это было не банальное сексуальное влечение, гораздо больше — непреодолимое притяжение, когда не можешь жить без другого.
Ханна была совершенно права. В письме она говорила, что ее жизнь кончена, но моя должна продолжаться. Ведь после похорон я жил как лунатик, влача свои дни один за другим без всякого смысла, погруженный в прошлое, и не желая ничего больше, кроме затворничества, где я мог предаваться драгоценным воспоминаниям о Ханне.
Как же она хорошо меня знала, понимая, что с ее уходом я замкнусь в себе, поставлю крест на своей жизни. И вот, впервые, я вдруг ощутил, что жизнь не только продолжается, но и, к своему немалому удивлению, я счастлив. Ее письмо освобождало меня, разрешало мне строить новые отношения, быть снова счастливым. Оно было подтверждением ее любви. Я всегда буду боготворить годы, прожитые с Ханной, но вновь могу обрести любовь, счастье и все, что может предложить жизнь. Без угрызений совести и сожалений.
В одиннадцать я прервал прием и позвонил домой Мэйси. Никто не подошел, наверное, она уже в пути. И вновь радостное ожидание пронзило меня. Мой персонал готовился встретить ее с энтузиазмом и с шоколадными конфетами. Проходя мимо Линды, я видел имя Мэйси на коробке с мини-трюфелями.
К ланчу мое терпение было на пределе. Где эта Мэйси? Она говорила, что сегодня приступит к работе
