руках кошелек Девона.
– Ты по-прежнему не хочешь слушать меня. Что ж, пусть будет по-твоему. Я посижу у твоей тетки Лисбет. Придешь за мной туда, когда родится ребенок и она уберется из моего дома. Я не желаю, чтобы она оставалась здесь хоть на один день дольше, чем это необходимо, – сказала она и буквально выбежала из дома.
Адам неподвижно стоял посреди комнаты, глядя на дверь. Интересно, подумал Девон, этот парень когда-нибудь осмеливался перечить этой старой козе – своей драгоценной мамочке?
Ли громко застонала, и Девон снова вспомнил о ней. Войдя в спальню, он положил ей руку на лоб. Ее лицо покрывала холодная испарина. Она прерывисто дышала.
– Как она себя чувствует? – спросил Адам.
– Я не знаю, – честно признался Девон. – Здесь есть где-нибудь поблизости повивальная бабка?
– Есть одна. Старуха Эдит. Ли с ней несколько раз разговаривала.
– Она живет далеко отсюда?
– Сначала нужно пройти через лес, а потом обогнуть дальний холм. Дорога займет минут пятнадцать, не больше.
– Возьми моего коня – он стоит прямо возле дома – и привези ее сюда.
Девону не пришлось повторять дважды. Адам все понял и быстро побежал к двери.
– Будь осторожен! – вдогонку ему крикнул Девон. – У коня нет одной подковы. Не гони сильно.
Адам кивнул в ответ. Однако, добежав до двери, он остановился.
– Я люблю ее, – сказал он. Парень некоторое время неподвижно стоял на месте, видимо ожидая, что Девон набросится на него с кулаками.
Не услышав ответа, парень выскочил из дома.
Девон был уверен в том, что Ли не слышала признания Адама. Она лежала с закрытыми глазами, сосредоточившись на том, что происходило у нее в животе. Сев на угол кровати, Девон взял ее руку и погладил большим пальцем нежную кожу ее запястья.
Она открыла глаза.
– Девон, мне страшно. Я не хочу потерять своего ребенка.
– Все будет хорошо, Ли. Я позабочусь об этом. Кажется, ему удалось успокоить ее. Облегченно вздохнув, она уставилась в какую-то точку на потолке, ожидая следующего приступа боли.
Глядя на нее, он понял, что даже сейчас, когда она корчится в предродовых муках, и после всего того, что с ней случилось, она все еще очень нравится ему.
Девон совершенно не удивился, узнав, что Адам поддался ее чарам. Он и сам когда-то был таким же глупым, как этот парень. Однако все это уже в прошлом.
Теперь он стал умнее.
Старуха Эдит, повивальная бабка, была шотландкой. Такой безобразной женщины ему еще никогда не доводилось видеть. Ее лицо казалось как бы вдавленным внутрь, словно кто-то ударил по нему кулаком и там осталась большая вмятина. Над ее верхней губой росло больше волос, чем на ее голове. Несмотря на это, Девон готов был расцеловать ее, когда она вошла в спальню, бросила на пол сумку со своими принадлежностями и властным голосом потребовала, чтобы он ушел.
Девон слегка сжал руку Ли, чтобы ободрить ее, и вышел из спальни в другую комнату, где его ждал смертельно бледный Адам.
Мужчины сели в противоположных углах комнаты. В спальне не было двери. От той комнаты, в которой они сидели, ее отделяла только выцветшая белая занавеска из грубого домотканого полотна, и они слышали, как кричала Ли, когда ее осматривала повитуха.
Пока Девой сидел возле Ли, ему удалось ее успокоить. Он понял: для того чтобы боль утихла, ей нужно расслабиться и немного отдохнуть. Но сейчас она стонала так громко, как будто ее снова захлестнула волна боли и страха.
– Этот ребенок и в самом деле ваш?
Девон был так погружен в свои мысли, что, услышав голос юного Адама, не сразу понял, что этот вопрос адресован именно ему.
– Милорд? – снова обратился к нему парень. Хоть он и назвал Девона милордом, но произнес это слово крайне нелюбезно и совершенно непочтительно.
Девон посмотрел на своего соперника. Что ж, Ли выбрала довольно неплохого парня. На вид Адаму было лет двадцать, не больше. Он был крепким, коренастым юношей с золотисто-каштановыми волосами и зелеными от ревности глазами. Девон не станет отвечать на его вопрос. Он все-таки виконт, а этот титул дает ему некоторые привилегии. Одна из этих привилегий заключается в том, что люди более низкого происхождения не имеют права требовать от него каких-либо объяснений. Надо сказать, что Девон не любил выказывать свое превосходство, но мог при случае и воспользоваться своим законным правом.
Итак, Девон продолжал хранить молчание, и Адам, побагровев от злости, стиснул кулаки.
Своим упорным молчанием Девон умышленно провоцировал его. Мальчик хочет намять ему бока? Отлично, хорошая драка только поможет разрядить обстановку.
В этот момент, откинув штору, закрывавшую вход в спальню, в комнату вошла старуха Эдит. Посмотрев сначала на одного мужчину, а потом на другого, она мгновенно поняла, что назревает драка.
– Адам, где твоя мать? – спросила она. Эдит говорила с сильным шотландским акцентом.
– Она ушла.
– К твоей тетке?
Адам молча кивнул.
– Хорошо. Ты тоже иди к ней, – приказала она. – Я дам вам знать, когда эта девчонка разродится.
– Но я не…
– Адам, ты мне здесь не нужен, – громко крикнула она, словно адмирал, командующий флагманским кораблем, – Убирайся немедленно!
– А он? – спросил парень, посмотрев на Девона.
В спальне тихо застонала Ли, Потом ее сгон превратился в шепот. Она произнесла имя Девона. После этого в доме воцарилась полная тишина. Итак, Адам получил ответ на свой вопрос. Повернувшись, он резко дернул дверь, открыв ее настежь, и выбежал из дома.
Девон подошел к двери и плотно закрыл ее, однако он успел заметить, что небо стало совсем темным. Его затянули зловещие свинцовые тучи. Холодный воздух, ворвавшийся в дом сквозь открытую дверь, пробирал до самых костей.
Опустившись на колени, старуха Эдит начала разжигать очаг.
– Нам нужно вскипятить воду.
– Я схожу за водой.
– Ведро там, – сказала она, кивнув в сторону двери, возле которой стояла деревянная кадка.
Радуясь тому, что теперь и у него появилось какое-то дело, Девон направился к кадке. Услышав голос старухи Эдит, он остановился.
– У девчонки преждевременные роды. С ней, наверное, что-то случилось, – сказала она. Девон понял, на что она намекает. Она хочет узнать, что он сделал с Ли.
Он замер на месте, вспомнив, как Ли упала, ударившись животом о мерзлую землю.
– Она не умрет? – спросил он каким-то чужим, сдавленным голосом.
Присев на корточки, старуха Эдит сказала:
– Не мне решать. Теперь все в руках Господа Бога. Одно могу сказать: это будут тяжелые роды. Она может потерять ребенка.
Ледяной страх сковал сердце Девона.
– А что будет с ней? Она тоже может умереть?
– Роды – дело опасное.
Если с Ли что-нибудь случится, то Девон никогда не простит себе этого. Нет, это просто невозможно.
– Я принесу воды, – тихо сказал он.
– Да, идите, – сказала Эдит. Глядя, как он открывает дверь, она спросила:
– Это вы отец ее ребенка, милорд?
