Он принялся вытирать пролившуюся воду, однако Саманта не стала дожидаться, когда он закончит свою работу.
– Вон отсюда! – приказала она. Камердинер пулей вылетел из комнаты. Йель удивленно посмотрел на нее.
– Саманта?
– Да, это я, – быстро ответила она. – Я хочу тебе кое-что сказать.
Он собирался ей что-то ответить, однако она вытянула вперед руку, давая ему понять, что не желает его слушать.
– Я тут все утро бегаю в ночной рубашке, развлекая весь дом. Меня поставили в очень незавидное положение. Я оказалась между двумя братьями, которые никак не могут просто сесть и хотя бы пять минут спокойно поговорить друг с другом, чтобы уладить все свои разногласия…
– Это не просто разногласия. Это непримиримые противоречия!
– Мне абсолютно все равно, – перебила его она. – Но когда в следующий раз ты попросишь меня высказать свое мнение, то ты или будешь стоять и слушать, что я тебе говорю, или можешь больше никогда ко мне не обращаться. Тебе понятно?
– Сэм…
– И вот еще что, – продолжила она свою речь. После того как она накинулась на него, у нее даже улучшилось настроение. Ее одолевали тревожные мысли. – Я думаю, что твой брат – человек, конечно, несколько властолюбивый, однако мне кажется, что ты намеренно дразнишь его. Зачем ты привел сюда этих детей?
– Потому что они больны.
– А еще потому, что ты прекрасно знал, что это не понравится твоему брату. Я права? – спросила она.
– Я даже не думал о нем.
– Однако, Йель, тебе следовало подумать об этом. Это его дом и, хотя я ни за что не позволила бы выбросить этих несчастных на улицу, ты знал, что твой поступок огорчит его. А еще ты хорошо знаешь, что может огорчить меня.
– Это неправда!
– Неужели?
– Что я опять сделал не так? – спросил он, разведя руки в стороны.
– Тогда давай начнем с самого начала. Готов? – спросила она и начала загибать пальцы. – Первое. Ты обманул меня…
– Я уже тебе все объяснил!
– Второе. Ты женился на мне под вымышленным именем…
– Это одно и то же. Сэм, ты не можешь засчитать этот проступок дважды.
– Ты спал со мной, – сказала она так, словно его слова заставили ее о чем-то вспомнить. – А потом заявил, что собираешься оставить меня и уехать.
Он в сердцах бросил свою рубашку на стул.
– Это несправедливо, Сэм. Я обещал, что всегда буду заботиться о тебе.
Она пропустила его объяснения мимо ушей.
– Ты притащил меня в Лондон к своей семье, а теперь заявляешь, что сегодня вечером тебя не будет на обеде, где меня должны познакомить со всеми твоими родственниками.
– Что? – спросил он, презрительно скривившись. – О чем ты говоришь? Неужели ты хочешь сказать, что дуешься на меня только за то, что я не приду сегодня на семейный обед?
– Дуюсь на тебя? Так вот как ты это называешь?
– Да.
– Что же, ты ошибаешься. Я не дуюсь на тебя, я просто в ярости.
– Саманта, я тебя не понимаю. Когда я хочу спать с тобой в одной постели, ты выбрасываешь меня на пол…
– При чем здесь постель? Мы сейчас говорим совсем о другом, – простонала она, едва сдерживая злость.
– А потом мой брат щелкнул пальцами, как дрессировщик в цирке, и ты, полуголая, появляешься в моей спальне.
– Йель, я совершила ошибку, – сказала Саманта, пожалев о том, что завела этот разговор и начала донимать его своими жалобами. – Мне не следовало…
– Ты права, тебе не следовало так поступать. Потом ты встала на сторону брата, когда он пытался выгнать Терренса и Элис.
– Я не становилась на его сторону.
– Неужели? – недоверчиво спросил он. – Тогда почему мне снова читают лекцию на темы морали и нравственности? За последние несколько дней мне пришлось выслушать немало подобных лекций.
– Я уже сказала, что ты был прав, – с раздражением произнесла она.
– Да, а потом обвинила меня в том, что я это сделал назло брату.
– Я сказала, что ты, Йель, поступил правильно, однако мотивы твоего поступка были не совсем благовидными.
– Неблаговидные мотивы! Господь милосердный! Женщина, ты кого угодно сведешь с ума, даже праведника.
– Я бы хотела, чтобы ты не упоминал имя Господа всуе, – назидательно произнесла она.
– Святая Дева, Иисус и Иосиф, – пробормотал он. – Оказывается, человек должен не просто совершать благие деяния, а еще и совершать их из благородных побуждений. Просто бред какой-то! – возмутился он. – Вместо того чтобы сказать: «Спасибо тебе, Йель. Ты молодец», – произнес он неестественно высоким голосом, копируя Саманту – ты начинаешь сомневаться в искренности моих намерений. Мой брат готов был выбросить этих детей на улицу, а ты считаешь, что мне следовало проявить понимание.
– Ты не слушаешь меня. Я пытаюсь тебе объяснить…
– Я тебя слушаю! – сказал он. Подойдя к Саманте.
Йель наклонился и посмотрел ей прямо в глаза.
– Знаешь ли ты, что на самом деле злит меня больше всего?
– Нет. И что же это?
– А то, что я могу поцеловать тебя прямо сейчас! Ты, скорее всего, зашипишь на меня и ощетинишься, как рассерженный котенок, однако игра стоит свеч.
Саманта не верила своим ушам.
– Как это похоже на тебя! Я пытаюсь обсудить с тобой важные и серьезные вопросы, а тебе просто хочется поцеловать меня! У меня нет ни малейшего желания целоваться с тобой.
– Ты врешь.
– Нет, не вру.
– Не провоцируй меня.
– Я тебя не провоцирую! – твердо сказала она.
– Саманта, тебе не следовало этого говорить.
Она не могла не согласиться с ним, увидев, как горят его глаза. Саманта отвернулась от него, собираясь спастись бегством, однако он схватил ее за руки. Он повернул ее к себе, и его губы слились с ее губами.
Он целовал ее жадно и грубо. Так, словно хотел выплеснуть все свое недовольство и злость. И она тоже решила показать ему свой гнев, отвечая, так сказать, ударом на удар. Это были не нежные и чувственные поцелуи, к которым она привыкла. То, что сейчас происходило между ними, скорее напоминало состязание характеров.
Йель первым не выдержал.
– Мне от тебя, похоже, пощады не дождаться, не так ли?
Ее губы горели от его грубых ласк, а сердце стучало так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
– А мне от тебя? – спросила она, бросая ему вызов. Его глаза излучали мягкий свет.
