тысячу километров длинного полуострова, который кто-то из штабных писарей назвал Скандинавией. Валенти и Сагито рассчитывали пройти вдоль берега этой самой Скандинавии, прикрываясь от набирающего силу ветра высокими горными массивами на полуострове. А дальше — видно будет.
Личному составу третьей роты надолго запомнилась первая штормовая ночь в чужом океане. Отнюдь не мелкий корабль — шесть тысяч тонн водоизмещения — кидало по волнам, словно щепку. Гудел под напором стихии металл, скрипели стальные тросы, которыми дополнительно закрепили стоявшие в ангарах конвертопланы, где-то в глубине корпуса подвывали работающие с полной нагрузкой двигатели. Все водоотливные средства с трудом справлялись с откачкой воды из носовой части тримарана. Аналогично обстояли дела на систершипе, который то и дело исчезал в распадках между волнами. Десантники в большинстве своём бодрствовали, не могли заснуть, покачиваясь в развешанных в кубриках гамаках. Некоторые всю ночь просидели у переборок, в сотый раз чистя стрелковое оружие, подгоняя амуницию, либо занимаясь иными личными делами.
Наступившее утро принесло проливной дождь с мокрым снегом, а волны и ветер, как показалось многим, стали не столь опасны. К полудню дождь прекратился, волнение и ветер стали стихать, и море постепенно заволокло густым липким туманом. Оба капитана, ругаясь сквозь зубы, и поминая морских чертей через слово, поднялись наверх, на открытые мостики тримаранов. Падающий крупными хлопьями снег и молочно белый туман снизили видимость до какого-то десятка метров. Лишь благодаря радарам и эхолотам экипажи кораблей имели примерное представление о своём местоположении. Южнее, милях в пяти, тянулись гранитные скалы длиннющего мыса — северо-западной оконечности местной Скандинавии, очень похожей на рог мифического носорога. Глубина моря — по данным сонара — составляла более трёхсот метров, без каких-либо намёков на мели и рифы. Ближе к вечеру тримараны обогнули оконечность мыса Носорог — так его окрестил Валенти — и снежные заряды остались за кормой. Море успокоилось, придя в похожее состояние, какое было сутки назад, при приводнении кораблей на его поверхности.
К этому времени «Милан» прошёл под водой более тысячи километров, согласно откорректированному плану, направляясь в глубокий пролив между двумя островами для выхода в западный океан планеты. Ещё в метрополии штабные офицеры прозвали океан Атлантическим, и это название само собой прижилось среди участников экспедиции. Разыгравшийся в арктическом море шторм нисколько не помешал подводному аэроносцу. Единственной неприятностью стала встреча со стометровым морским животным, которое, оценив габариты невиданного конкурента, шарахнулось в сторону от корабля. Впрочем, экипаж «Милана» также оценил размер тутошней зверюшки, и по приказу командира изготовил к бою торпедные аппараты.
После захода солнца на связь вышел комбат, подполковник Иван Руденко, он же по совместительству командир Третьего соединения. Подполковник сообщил, что «Меч» и «Алебарда», которых шторм отжал далеко к северу, продолжают борьбу со стихией. Результат, можно сказать, ничейный, но, учитывая отставание от графиков движения и срыв планов, один — ноль в пользу природы. Поэтому капитанам Валенти и Сагито следует, не меняя курс, подойти с юго-востока к берегам крупного вулканического острова в северной части местной Атлантики, где ождать вторую пару кораблей. В случае необходимости — поддержать рейд на юг подводного аэроносца. Руденко рассчитывал, что присоединится к более удачливым подчинённым максимум через сутки.
— Господин фрегаттен-капитан, прямо по курсу обнаружено несколько малоразмерных целей, — прервав спокойное течение вахты, глубокой ночью на мостике корабля прозвучал доклад дежурного оператора радара.
Дремавший в массивном поворотном кресле Валенти — он так и не ушёл из рубки в свою каюту — встрепенулся, нашёл взглядом на пульте управления один из экранов. Действительно, с десяток мелких красненьких пятнышек пересекли крайний круг. Медленно ползут прямо по курсу, со скоростью в три-четыре узла.
— Теодор, ты их уже наблюдаешь? — на связь вышел командир «Ятагана».
— Да, одиннадцать единиц, — позёвывая, ответил собеседник.
— У меня возникло ощущение, что это мелкие рыбацкие суда. Либо яхты под парусом. Ты их скорость видишь? — поделился мыслями Сагито.
— Хм, может, и яхты. Запустим беспилотник — увидим, — Валенти потянулся к микрофону, намериваясь объявить тревогу.
— Стоп, подожди с беспилотником. Помнишь информпакеты об уровне развития большей части населения Венеры? Если это местные парусники, то они, скорее всего, не только нас не обнаружили, но даже и не подозревают о нашем присутствии. Предлагаю тихонько подойти к ним поближе, а на рассвете своими глазами взглянуть на живых аборигенов, — изложил свой план уроженец Бразилии, Варед Сагито.
— Варед, а ведь ты гений! Нам не помешал бы «язык», и, желательно, не один. Но, если это окажутся ракетные катера одноглазых, то нам крышка, — поразмыслив секунду над предложением коллеги, ответил командир «Дротика».
— Теодор, ты посмотри на их строй. Катера так не ходят, — засмеялся собеседник с соседнего тримарана.
— Владислав, разбуди Риккардо, Парфёнова, и поднимайте парней. Тихонько, без шума. Жду вас троих на мостике, — за час до восхода солнца в кубрик первого взвода тихонько вошёл капитан Славнов.
— Луис, подъём! К тебе пришла девушка, — Кольчугин растолкал сладко посапывающего во сне приятеля. — Буди своих, кто ещё спит, и пошли наверх.
— Дорогая, — пробурчал спросонья лейтенант, пытаясь сфокусировать взгляд. — Влад, какого чёрта? Весь сон испортил… Я такую девчонку во сне видел.
— Вот, ротному про девчонку и расскажешь. Он ждёт нас в рубке у Валенти, — бросил через плечо Кольчугин, направляясь к соседям.
Пару часов спустя тримараны догнали мерно идущую к берегам вулканического острова флотилию туземцев. К этому моменту моряки Республики убедились, что имеют дело именно с парусниками: акустики не слышали шум винтов, а скорость кучки судов существенно не изменялась. Когда до аборигенов оставалось немногим более мили, «Дротик» и «Ятаган» обошли караван с обоих флангов, и, уравняв с ним скорость, медленно-медленно пошли на сближение.
На шканцах «Дротика», между носовыми комплексами «мясорубка» и палубными ангарами готовился к абордажу взвод мобпехов. Ещё один взвод расположился на полётной палубе на корме тримарана. Третий взвод оставался в ангаре, готовый поддержать товарищей при абордаже, или вылететь на конвертоплане для захвата парусников с воздуха. Подобным же образом собирались действовать и на идущем где-то на другом фланге от туземного каравана «Дротике». Учитывая, что плывущая на корабле рота «терра» имела полный штатный состав — все четыре взвода — в его ангаре готовили к вылету не один, а пару «колибри».
Несмотря на поднимающееся из-за горизонта солнце, и вопреки ожиданиям командиров, туман не рассеивался. Море давным-давно успокоилось, небольшие волны лениво окатывали борта тримаранов, видимость не превышала тридцати метров. Где-то рядом, в молочно белом мареве, отчётливо слышался скрип уключин, лёгкий ветер доносил отдельные слова и целые фразы. Приготовив оружие, мобпехи напряжённо всматривались в белесую мглу, нетерпеливо переминаясь на местах. Тепловизоры отчётливо показывали наличие в непосредственной близости нескольких десятков живых существ, скорее всего людей.
Вдруг что-то произошло. Клубившаяся над водой завеса тумана быстро пошла вверх, открывая взору моряков невиданное доселе зрелище — одиннадцать одномачтовых парусников, словно сошедших со страниц исторических книг. Новоземельцы изумлённо молчали, во все глаза рассматривая крайние, ближайшие к тримарану судёнышки. Аборигены также некоторое время — не более пяти секунд — не замечали вынырнувшие из полосы тумана стальные громадины. Затем на палубе шедшего в самом центре парусника кто-то истошно закричал, срывая голос, переходя на визг. Словно по команде, а в реале так оно и было, протяжно загудел огромный боевой рог, извещая соплеменников о большой опасности.
Как и бойцы его взвода, лейтенант Кольчугин около часа простоял у правого фальшборта тримарана, рассматривая картинку с тепловизора, и пребывая в полной готовности к атаке. Когда туман стал подниматься, открывая взгляду туземные судёнышки, Владислав с трудом сдержал возглас удивления. В каких-то пятидесяти метрах от борта «Дротика» на вёслах шла большая ладья с искусно вырезанной из
