У него в кармане лежал адрес. Это придавало жизни смысл.
Все остальное почему-то смысла не придавало и значения не имело. Во всяком случае, пока.
ПЕСТЕЛЬ И НАТАША
Увидев Наташу, Павел Иванович сделал шаг ей навстречу.
А Наташа, увидев Пестеля, остановилась.
И Пестель ужасно испугался, что она сейчас развернется и пойдет куда-нибудь в сторону, демонстрируя, что вовсе общаться с ним не хочет.
Как всякий влюбленный человек, Павел Иванович совершенно не предполагал, что его любовь может для другого человека оказаться некстати. Но вот увидел Наташу, впервые подумал об этом и испугался.
Нормальный, тем более немолодой мужик уже при первом взгляде на женщину понимает, что у него может с ней начаться: легкий флирт, типа, «борьба с простатитом» или отношения серьезные, построенные на паническом страхе потерять.
Только что в кабинете Саморяда, когда не метафорически, а самым буквальным образом решался вопрос о его жизни, он не боялся вовсе. А сейчас – пожалуйста, струсил. Будто вопрос о жизни решался не тогда, а именно теперь…
Наташа постояла немного, улыбнулась, подошла:
– Так это, значит, вы приходили сегодня в редакцию и интересовались мной?
Пестель кивнул.
– Но как же вам дали мой адрес? Кто? У нас категорически запрещено давать домашние адреса сотрудников.
– Здравствуйте, Наташа. – Павел Иванович понял, что испытывает неведомое ему чувство неловкости. – Видите ли, мы живем в такой стране, где любые проблемы можно решить с помощью денег. Все зависит только от суммы. Если ядерные секреты продаются, то уж адрес журналиста… Только вы, пожалуйста, ваших сотрудников не браните. Они ведь такие же люди, как и все. Чего бы им вдруг быть другими, правда?
Наташа подумала, что Пестель в точности повторяет ее мысли. В другой ситуации это бы ее обрадовало, в этой – испугало.
– Какое дело привело вас ко мне? – Наташа пыталась держать официальный тон.
Только что, в кабинете Саморяда, Павел Иванович обдумывал каждое слово, а тут – странное дело! – слова выплескивались сами, будто независимо от него.
– Я пришел увидеть вас.
«Нет, – сказала себе Наташа. – Это невозможно. Неправильно. Это ни к чему не приведет. Это глупо. Пошло. Непорядочно, в конце концов».
А губы уже произносили:
– Ну, раз так, не во дворе же стоять? Пойдемте чай пить.
Пестель замялся:
– Вы извините, но я с пустыми руками. Потому что думал, если куплю что-то к чаю, вы точно не пригласите… Знаете, так всегда бывает: к чему готовишься – то и не происходит.
Все, что делал и говорил этот человек, было настолько правильно и настолько притягательно, что Наташе хотелось выть.
Бывают ситуации, когда человек занимается любовью, не в постельном смысле, а в буквальном: занимается своей любовью, создает ее с разумной головой и чуть теплым сердцем. Тогда все просто: тогда человек – хозяин своей любви, а значит, своей судьбы.
А бывает, что любовь занимается человеком. Очень редко такое случается, но вот тогда даже самый сильный и самостоятельный человек становится абсолютно бессильным и беспомощным перед зовом любви.
Такую беспомощность ощущал Павел Иванович, глядя, как Наташа поднимается по лестнице к лифту, как нажимает кнопку. Эта беспомощность ничуть не огорчала и не пугала. Наоборот, она как бы дополняла ту радость, что жила в нем последнее время.
Увидев надпись на двери Наташиной квартиры, Пестель невольно замер. Наташа рассмеялась:
– Так вот со мной борется одна эстрадная звезда. Представляете, он написал эту мерзость, а мужики решили, что это – объявление о предоставлении услуг. – Она сорвала очередную записочку. – Вот записки оставляют с разными глупыми предложениями.
– У вас тоже непростая профессия, – вот и все, что сообразил сказать Пестель.
Когда вошли в квартиру, он первым делом отправился помыть руки. Бросился к раковине, провел ревизию всех полочек. Бритвенные принадлежности были, но женские – Пестель такие в рекламе видел. Щеток зубных, правда, было две, но так у женщин бывает. Главный вывод ревизии ванной комнаты был очевиден: мужа у Наташи нет.
Подумал радостно: «Я схожу с ума» – и с немытыми руками вышел на кухню.
– Ну, Павел Иванович, пришли в гости к даме, давайте развлекайте меня рассказом.
Наташа резала сыр на кухне.
Как хотелось бы Пестелю немедленно превратиться в остроумного, дерзкого, веселого, то есть в такого именно мужчину, которых он сам терпеть не мог… Как бы хотелось стать таким!
Однако, как это сделать, Павел Иванович совершенно не представлял и потому спросил первое, что пришло в голову:
– Вас вызывают в прокуратуру?
– Ага, – ответила Наташа, начав резать колбасу.
Пестель вздохнул:
– Я есть не хочу.
Слова произносились просто так, они не имели никакого значения. Их не надо было слушать, на них не надо было отвечать.
Наташа спросила:
– Вас когда вызывают?
Оказалось, что их вызывают в один и тот же день, только Наташу на час раньше.
Наташа вздохнула:
– О чем я им буду битый час рассказывать? – Помолчала. Потом спросила: – А как вы думаете, зачем мы им вообще нужны?
Пестель ответил:
– Положено так. Все равно ведь никого не найдут и ничего не выяснят. У нас ведь видимость работы заменяет саму работу. Привыкли так. И это та привычка, от которой не отделаться.
Пестель подумал: «Что я несу? Неужели я влюбился? Только влюбленный человек может в одночасье превратиться в такого идиота».
Наташа подумала: «Ну, почему я его встретила именно сейчас? Почему не раньше? Может быть, если бы раньше встретила, у меня сегодня все было бы в порядке…»
Пестель улыбнулся:
– Я могу назначить вам свидание у прокуратуры. Вам кто-нибудь назначал свидание у прокуратуры?
Наташа не ответила, но тоже улыбнулась. Из солидарности.
А себе приказала: «Держаться, Наталья Александровна, держаться. Этот мужик, пожалуй, на эпопею потянет – не то что на роман. Но в прошлом все твои эпопеи, в прошлом. Нынче один жанр у тебя – триллер. А этот человек явно не заслуживает того, чтобы ему портили жизнь».
Помолчали.
За окном было темно и тихо, будто они не в городе находились, а в какой-нибудь деревне. Хулиган крикнет, собака гавкнет, машина тормозами взвизгнет – и опять тишина.
Пестель сказал:
– Как удивительна эта наша с вами встреча…
– В смысле? – спросила Наташа для поддержания увядающего разговора.
– Ну как… У людей трагедия, а у нас с вами – счастье… – Пестель сам испугался своих слов и поспешно добавил: – Ну, в смысле, у меня.
Наташа посмотрела на него внимательно.
