– Времени нет! – Ингорь бесцеремонно вытолкал сидевших у люка бойцов наружу и сам полез из машины.
Владмир предпочел отворить боковой люк. Состояние после ночи было хуже, чем с похмелья, голова дурная, рожа отекшая, тело болит. Зато свежий воздух и глоток чистой воды из туеса привели его в норму, хоть на человека стал похож.
Канонада за горизонтом не утихала. Ровно через полчаса после побудки полковник Глузд Липатов распорядился заводить двигатели, бойцам строиться по сотням. Смысл построения был только в том, чтобы сотники и полусотники сделали перекличку и вздрючили воинов. Короткий заряд бодрости перед боем.
Затем полк свернулся, погрузился на самоходы и двинулся прямо по снежной целине. Развернувшиеся цепью бронеползы прокладывали дорогу. Следом шли пехотные бронетранспортеры, тягачи с пушками, самоходные зенитки и гусеничные пушки. Самоходы с пехотой и немногочисленный обозный транспорт были замыкающими.
Еще темно, на небе горят звезды, вьется поземка. Холодно, как в аду. Вокруг ни огонька, только серые тени ползущих вперед войсковых колонн и доносящийся со всех сторон рокот моторов. Махина вендской армии пришла в движение. Колесо закрутилось.
Ударник
Василий не стал дожидаться, когда его провозгласят вождем, святым и спасителем отечества или тихонечко прирежут за околицей, чтоб не баламутил народ и не менял вековой уклад. По дороге в село он думал, как будет объяснять Калеве свой уход, бегство, честно говоря. Долго ломал голову, да так ничего и не придумал. И обидеть женщину не хотел, и уронить себя в ее глазах не мог, и остаться тоже было выше его сил. Проклятый Ящер! Рептилия говорящая! Заболтал, посеял в душе сомнения, точно нащупал слабинку и ударил как следует.
«Спаситель самозваный!» – при воспоминании об этих словах Ящера Василию становилось не по себе.
К счастью, Калева все поняла и приняла как надо.
– Я знала, что ты уйдешь, – женщина кивнула на сиротливо жавшийся у порога вещевой мешок. – Вещи твои собрала, покушать положила.
– Спасибо тебе, милая, – слова комом застревали в горле.
– Я знала, что мое счастье ненадолго, – тихо молвила вдова.
Разговаривали они наедине, детей Калева предусмотрительно отправила на полати.
– Утром уходишь?
– Да, рано утром. Хозяйство у тебя справное, гривны в сундуке есть, туго будет, коней продашь. Эх, хотел детишкам зимнюю обнову справить, да не успел.
– Я справлю, – сказала женщина и тут же вскинула брови: – А деньги разве не берешь? Они твои. Ты все заработал, в дом принес.
– Сотню гривен возьму. На первое время хватит. А все, что есть, все, что осталось – все твое. Детей береги.
Глаза Калевы расширились:
– Как? Но это много…
Василий неплохо заработал этой осенью, да и с собой принес немало гривен, спасибо безвестному казаку с Жуковой заставы, пригодился кошель. Личная доля Хабулая в заработках общины была одной из самых больших. Безбедную зиму, весну и даже следующее лето Калеве и ее детям он обеспечил. Здесь совесть Василия была чиста. Добыча от военного похода хорошо поправила хозяйство. Три лошади – это большие деньги, вдове надолго хватит.
Ушел Василий, не прощаясь, не мог выговорить пустые, ненужные слова, не мог пообещать, что вернется. Набросил на плечи новую куртку, пистолет на ремень, автомат через плечо. Все необходимое лежит в сумке. Рубашки, сменные штаны, белье, бритва, мыло, зубной порошок, немного еды – много ли человеку нужно?
– Нож возьми, – Калева протянула Василию намеренно «забытый» им клинок, не хотел ведь забирать родовое оружие, реликвию.
– А как же Пайко?
– Я ему новый возьму, а этот тебе по руке пришелся. Твой он, хозяин.
– Калева, я не знаю, вернусь или нет. Не буду обещать.
– Лучше молчи, – женщина обняла Василия за плечи, прижалась к нему всем телом. – Не обещай. Только знай, хозяин мой, если тебе будет плохо, если будешь пропадать, возвращайся. Летом ли, зимой ли, в мороз, в ливень, здоровый, больной, пораненный – возвращайся. Я буду тебя ждать.
– Я буду тебя помнить, если смогу… Нет, не буду обещать. Извини за все.
Василий развернулся, вскинул на плечи сумку и автомат и вышел в сени. Быстро спустился с крыльца, не оглядываясь, прошел через двор, выскочил на улицу и поспешил к общинному гаражу. Как он и думал, у ворот стоял видавший виды «Буран». Неплохая двухместная легковая машина с кузовом грузовика. Пикапчик. В гараже обнаружились двое молодых парней. Ребята ни свет ни заря пришли на работу, перебирать двигатель грузовика.
Пользуясь своим авторитетом, Василий попросил одного из ребят довезти его до города. Село за прошедшие вечер и ночь уже облетели рассказы участников похода на Свадьбу Ящера. Слава Василия гремела до небес. Так что юноша беспрекословно бросился заводить самоход. Сам Хабулай попросил – помочь герою, разговаривавшему с Ящером, убедившему лесного бога быть милостивым к чуди, это честь великая.
На окраине Сторогора Василий попросил остановить машину, махнул водителю на прощание и заспешил к центру. Через два конца свернул направо. Затем спросил у первого же встречного, где находится вокзал. Оказалось, все правильно, еще три конца пройти – и будет вокзал. Главное, не забыть свернуть на нужном перекрестке.
Через два часа Василий уже сидел в поезде, уносящем его в Нижний Новгород. Ирония судьбы – город с тем же названием, и на том же месте, как и в родном мире Василия.
Только в дороге молодой человек узнал о начале войны с кайсаками. Новость важная, трудно сказать, что будет и как, но ситуация менялась. Война многое меняет в этой жизни. Наверняка не лучшее время, чтобы начать свое дело, но зато мобилизация создаст дефицит рабочей силы. Легче будет найти работу, правда, не слишком хорошо оплачиваемую. Инфляция и замораживание зарплаты, без них большая война не обходится.
Нижний Новгород встретил Василия дождем. Пришлось переждать на вокзале. Заодно прочитал свежие газетные листки. Больше всего его интересовали разделы объявлений. Да, работа в городе есть, гостиницу найти можно, и комнату снять не проблема. Главное – действовать, не стоять на месте, и тогда все приложится.
Поглядывая на приезжих, встречающих и просто прохожих, Василий с удовлетворением отметил, что оделся он правильно. Куртка выглядит прилично, штаны новые, ботинки в хорошем состоянии. Житель пограничья на отдыхе или селянин с дальнего хутора. Автомат на плече, конечно, портит картину, но это не смертельно. Зато тати дворовые остерегутся потрошить гостя из дальнего пограничья. Здесь дурной нрав жителей диких окраин и шлейф специфической славы, тянувшийся за ними, были Василию на руку.
Первый день в Нижнем Новгороде принес одни разочарования. Понял это молодой человек только к вечеру. Найти подходящую работу не удалось. Даже наметок нет никаких. Всем нужны рабочие, приветствуются обученные гориллы с немудреными потребностями на черную работу. На пристанях требуются грузчики. Строительные рабочие нужны. А вот найти чистую и денежную работу без местного образования, опыта и рекомендации хороших людей не получается.
Вечером, вернувшись в гостиницу, Вася понял, что с выбором жилья он тоже ошибся. «Червленый щит» находился в Кожевенном конце, недалеко от пристаней, цены в гостинице божеские, комнаты относительно приличные, а вот контингент нет. Гостиничная корчма вечерами превращалась в притон для разномастной публики без роду-племени с приречных концов города. Проходя через корчму, Василий обратил внимание на кривые рожи, на которые смотреть страшно, если они не за решеткой, и внутренне содрогнулся, прислушавшись к нестройному пьяному пению. Блатной репертуар – явление поистине международное, да еще и межмировое. Все те же самые вечные песни, с позволения сказать, деклассированного элемента про
