Представившийся Рогдаем полусотник привел Васю в пустую комнату на первом ярусе, кивнул на сваленные в углу ватники и кучу старого тряпья, предложил располагаться.
– Сортир напротив, – добавил ветеран и оставил молодого человека в одиночестве.
«Зато тепло, дождь не мочит, и бандюки не догонят», – подумал Вася, снимая ботинки и устраиваясь на куче ватников.
Во всем надо уметь видеть положительную сторону.
Выспался молодой человек как следует. Проснулся посвежевшим и отдохнувшим. Утром он зашел в сортир, умылся, побрился, вернулся в комнату и перекусил копченостями с хлебом. Жизнь помаленьку налаживалась.
Как Рогдай и говорил, к девяти подтянулись сотрудники. Васёк уже привел мысли в порядок, но от идеи службы в армии не отказался. Наоборот, он только укрепился в своем решении.
Может быть, война изменила правила, может быть, здесь всегда так относились к людям, привыкли верить на слово, но документов у Василия не требовали. Вообще ничего! Все данные записали с его слов. Всего четверть часа на оформление договора. Затем призывник попал в руки лекарей, вот здесь люди сидели серьезные, проверили от и до.
Василий уже начал беспокоиться, что его забракуют по состоянию здоровья, настолько выразительны были лица лекарей. Добавляли опасений и слетавшие с их губ короткие фразы. Нет, не забраковали. Наоборот, между делом быстро, безболезненно и бесплатно убрали кариес, заменили старую пломбу, и таким материалом, что внешне от родного зуба не отличишь. Сделали пару комплексных прививок от целой кучи болезней. Под конец внимательно просканировали организм на предмет имплантатов.
Через два часа Василий уже сидел на стуле перед ворошившим его дело полковником.
– Ну? – командир уставил на новобранца тяжелый взгляд исподлобья.
Молодой человек решил сделать вид, что он не понял вопроса.
– Так что тебя в армию понесло? Набедокурил где?
Положительно работники Войскового приказа с первого же взгляда чувствовали, что Василий не просто так в армию идет. Еще удивительно, что за дверью не стоит патруль городской стражи с тем, чтобы повязать организатора вчерашней пальбы в «Червленом щите». Или стоит? Василий еле подавил в себе желание подняться со стула и выглянуть в коридор.
– Родные далеко, друзей нет, гривен кот наплакал, работу подходящую не найти, – гнул свою линию молодой человек.
– И ты решил, что Диктатура возьмет на себя заботу об изгое? – усмехнулся полковник.
– Война идет. Слушал последние вести: узкоглазые нашу оборону ломят. Решил послужить Вендии, раз уж делать больше нечего, – само сорвалось, ведь не думал, а ляпнул.
– Раз уж делать больше нечего, – со вкусом, смакуя каждое слово, повторил полковник. – Вспомнил старое правило: с Дуная выдачи нет? И мы его помним. Коли ты безродный, бездетный и не пришей дыре рукав, так пойдешь в ударники. Усек?
– Так точно, полковник! Усек!
– Вот и добре, – командир черканул что-то в личном деле призывника. – Жди в семнадцатой комнате, за тобой приедут.
На этом аудиенция закончилась. Вася подхватил свое личное дело, сумку и поспешил в указанном направлении.
Комната номер семнадцать встретила его чистотой, тишиной и пустотой. Видимо, он первым прошел отбор. Примерно через полчаса зашли двое пареньков. Затем еще и еще. К обеду собралось человек двадцать. Все молодые, с реденькими усиками, людей в возрасте нет.
Естественно, молодежь разговаривала между собой, делилась впечатлениями. Вот тут-то Вася и понял, какого дурака он свалял. Если большинство новобранцев направлялось в строевую пехоту, бронеходчики, пушкари, самолетную обслугу, войсковую охрану, пограничные казачьи полки и прочие славные, достойные войсковые части, то Вася загремел в ударный полк.
Вендские ударные части до боли напоминали недоброй памяти штрафные батальоны и роты времен Великой Отечественной. Комплектовались они добровольцами, но контингент был еще тот. По половине ударников заслуженно плакала веревка, в армию они шли, чтоб избежать наказания. Остальные тоже не лучше, отребье или неудачники, решившие поправить свои дела за казенный счет. Работники приказа безошибочно определили по виду Васька, что дорога ему одна – в ударники. А ночевка в приказе и бездарные попытки разжалобить сотрудников только укрепили их в мысли, что этого человека нужно послать именно в ударный полк, лучше для общества будет. Не любят в Вендии людей без роду-племени и без прошлого.
Вот так Василий загремел в 7-й ударный полк. Часть располагалась близ чудного старинного городка Корзун на берегах Оки. Учебные сотни полка находились здесь же. Командование вообще предпочитало держать ударников в одном месте, не раскидывать их по всей Вендии, да еще рядом с ударным всегда квартировались два-три обычных бронепехотных полка. На всякий случай. Мало ли что в жизни бывает.
Да, контингент в полку был своеобразный. С такими не то что в одном остроге жить, а на тихой улочке встретиться нежелательно. Единственное, порядок в ударных частях поддерживался жесткий. Десятские и полусотники зверствовали. А иначе с такими бойцами и нельзя. Но зато через два месяца непрерывного ошкуривания, трамбовки, насильственного вколачивания ума-разума всеми доступными и не очень путями из шебутного, склонного к поножовщине и карманной тяге, не ставящего никого, кто слабее, ни в рваную куну контингента получалось нечто очень похожее на людей.
Вася прошел эту школу жизни от звонка и до звонка, ровно положенные для ударников в военное время два месяца. В середине декабря зеленую полусотню новобранцев сразу после учебки бросили на восполнение потерь 7-го ударного полка. После жарких боев на Суре полк сократился наполовину. Ударников всегда бросали на прорыв вражеской обороны и в сумасшедшие, бесшабашные контратаки, когда надо было любой ценой остановить вражеское наступление.
Последнему пополнению повезло, прибыли на фронт, когда все уже успокоилось, и венды, и кайсаки выдохлись и прекратили активные действия. Молодежь – а все новобранцы считаются молодежью, даже если у человека виски седые – получила возможность немного привыкнуть к обстрелам и фронтовому быту. Порядка, конечно, в боевых сотнях было меньше, чем под неусыпным надзором десятских в учебке, но люди уже успели привыкнуть к подчинению и ответственности.
Вася в первые дни на фронте буквально наслаждался покоем. Неожиданно появилось свободное время, а на обстрелы плевать. В отличие от своих сослуживцев, он успел повоевать, бывал под огнем, с полным правом мог украсить свой дом полудюжиной кайсацких скальпов, буде вдруг у него появится свой дом. Что же касается столь любимых внеуставных отношений, так робость давно прошла, Вася, в случае чего, мог за себя постоять, ударники это чувствовали пятой точкой и не пытались насесть на державшегося чуть в стороне странноватого парня с нехорошим блеском в глазах и говорившего с легким акцентом.
Контрнаступление
Владмиру и его друзьям повезло. 9-й Святославльский полк держали в войсковом запасе. Вражескую оборону рвали другие. Вендские войска сплошным потоком шли в прорыв. Началось. Воеводы требовали не задерживаться, не отставать, выжимать все из двигателей и только вперед. На север!
Полк на марше сжался в две колонны, так легче идти по проторенным бронеползами трассам. Бывшую вражескую полосу обороны почти и не заметили. Изрытое воронками поле, черные проплешины, закопченный снег, несколько застывших в поле бронеползов со скособоченными башнями. Тяжелый пехотный броневик шел по полю, не снижая скорости. Водитель только успевал уворачиваться от возникающих прямо перед носом машины рытвин и воронок. Окопы он проскочил, не тормозя, – задрал морду, пролетел по воздуху и тяжело бухнулся на снег всеми восемью колесами.
Еще три версты, и перед воинами предстала вторая линия обороны. Вот здесь вендам пришлось хуже. Пушкари не смогли подавить все огневые точки кайсаков, прорывать оборону пришлось броней и кровью. Глаза пехотинцев скользили по подбитым обгорелым бронеходам, заметаемым поземкой телам в вендской форме.
Колонна прошла мимо буквально забитого рваным железом оврага. Венды здесь накрыли огнем кайсацкий бронеходный резерв. Чуть дальше, у искалеченных осколками, опаленных огнем деревьев, застыли три тяжелых бронеполза – ударные пехотные «ТБ-43», защищенные толстенной броней,
