Число погибших и размеры причиненных разрушений достигли беспрецедентных масштабов. Тем не менее рейх не был ликвидирован: его просто нарекли республикой. Победители отрезали некоторые территории, наложили военные ограничения, потребовали уплаты репараций. Однако тайно рейх продолжал существовать. В 1933 году он вновь стал открыто Третьим рейхом, который шесть лет спустя развязал Вторую мировую войну. Разгром в 1945 году Третьего, национал-социалистского, рейха стал делом почти всех государств мира. Лишь величайшая в истории человечества коалиция с невероятным напряжением всех сил смогла отвести от земной цивилизации смертельную опасность. Германский рейх исчез с географической карты Европы – окончательно, как тогда и позже думали многие. Цену, уплаченную за эту победу, человечество забудет не скоро.
Тот факт, что европейское (и не только европейское) государственное сообщество нового времени вновь и вновь отгораживало и выталкивало Германский рейх, позволяет предположить, что этому образованию органически присущи такие специфические свойства, которые делают попросту невозможным его существование среди нормальных государств. В самом деле, история идеи рейха, его мифологии и попыток их реализации подтверждает, что в основе государственной идеологии рейха с самого начала лежали гегемонизм и притязание на формирование всего мира в соответствии со своими представлениями. Рейх оправдывал смысл своего существования войной, за счет войны и для войны. Этот рейх был естественным очагом нетерпимости, национальных предубеждений и судорожных припадков готовности применять свою непропорциональную мощь для силовых решений. Строго говоря, единственным историческим «достижением» рейха как такового были ориентированная на экспансию кайзеровская империя, мировые войны, национал-социализм.
Восстановление подобного государства в центре Европы – какая зловещая перспектива! Заверения всех тех, кто представляет себе воссоединение как нечто совсем иное, вряд ли могут быть восприняты как гарантия на будущее: результаты человеческой деятельности весьма далеки по большей части от добрых намерений их инициаторов. А что касается права на самоопределение, которым обладает, разумеется, каждый народ, то позвольте задать лишь один вопрос: мир действительно уже забыл ту гибельную роль, которую сыграла пропаганда на тему самоопределения при подготовке Третьим рейхом Второй мировой войны?
Октябрьскую революцию 1989 года совершил народ ГДР – с присущим ему мужеством, политической зрелостью, чувством ответственности. Этому народу не нужны вскакивающие на подножку попутчики. Он заставит тех, кто правит, выслушать себя, не дожидаясь подсказок извне. Можно быть уверенным в том, что такой народ сохранит сознание своей ответственности перед историей. Давайте будем по возможности помогать ему, но воздержимся от попыток использовать его в чуждых ему целях!»
Мне показалось, что мое выступление произвело желаемое впечатление на присутствующих. Аудитория быстро пресекла предпринимавшиеся попытки встревать с репликами в то время, когда я говорил. И все же я испытал огромное облегчение, когда, вернувшись в посольство, ознакомился с поступившими наконец из МИД СССР указаниями и смог констатировать, что сказанное мной на конференции соответствовало им.
Из остальных выступлений (говорили в основном советники аккредитованных в ГДР посольств и журналисты) в памяти отложился лишь спич стажировавшегося в Западном Берлине молодого французского политолога с арабской фамилией, который на хорошем немецком языке страстно защищал идею скорейшего включения ГДР в состав ФРГ, чтобы «спасти Восточную Германию от коммунизма». Этот пример лишний раз подтверждал, что деньги, щедро расходовавшиеся ФРГ на обучение зарубежных специалистов в западногерманских исследовательских и учебных заведениях, не пропадают зря.
Надо сказать, что по настоящему центральным событием конференции стал развернутый доклад Вальтера Момпера о перспективах сближения обоих германских государств, сделанный им 27 ноября. Важным было то, что он говорил не только как правящий бургомистр Западного Берлина и представитель СДПГ, но и как председатель бундесрата («палаты земель», составляющей вместе с бундестагом парламент ФРГ). Выступление Момпера было, по существу, конструктивным ответом на предложение Модрова о «договорном сообществе». Был обозначен ряд моментов, которые учитывали наши интересы.
Прежде всего обратил на себя внимание тезис докладчика о том, что начавшиеся в социалистических странах процессы обновления необратимы: «Вероятность краха демократического движения и возврата к прежнему состоянию равна нулю». Из этого Момпер делал вывод, что настало время изменить западную политику: «Запад должен отказаться от практиковавшегося до сих пор мышления в блоковых категориях, поскольку Восточного блока больше практически не существует. Соответственно следует пересмотреть всю внешнюю политику Запада (например, списки КОКОМ[120])». Момпер заявил, что главной сферой воздействия Запада на развитие событий в восточноевропейских странах является «стабилизация экономики», в то время как «политическое вмешательство окажется неэффективным и контрпродуктивным»; совместная экономическая помощь Запада «должна быть организована быстро, масштабно и без предварительных политических условий». По оценке правящего бургомистра, если не считать СССР, максимальная «опасность политической дестабилизации вследствие экономического напряжения» наблюдается в ГДР. Он указывал: «Дать ГДР истечь кровью, как это активно или пассивно планируют сделать некоторые в ФРГ, значит, конечно, пробудить в населении ГДР готовность к государственному объединению, которой в настоящее время не наблюдается, но это будет не воссоединение, а «аншлюс из нищеты», который вызвал бы острые социальные конфликты в самой ФРГ». Выход из этой ситуации Момпер видел в быстрейшем устранении разрыва между уровнем жизни в германских государствах, для чего правительство ФРГ должно постоянно согласовывать меры по оказанию экономической помощи с правительством ГДР.
Момпер продолжал: «Эффективная экономическая реформа в ГДР и ее поддержка со стороны ФРГ и ЕС будут иметь результатом стабилизацию ГДР как второго германского государства, однако одновременно они укрепят единство германской нации на практике. Вопрос о государственном воссоединении в том виде, в каком оно понимается сегодня, исчезнет из поля зрения, но единство германской нации будет практически установлено в сознании людей – как особо тесное договорное сообщество, как особо тесная экономическая кооперация, как совместная ответственность за окружающую среду и как особо тесные личные и культурные обмены между людьми. В рамках подобного особого договорного сообщества оба государства сохранили бы свой государственный суверенитет и политический авторитет, однако применение этого авторитета согласовывалось бы с партнером. Такое договорное сообщество оставляет открытым дальнейшее развитие».
Западному Берлину предназначалась роль первопроходца в организации реальной кооперации между ФРГ и ГДР. Момпер предложил создание «регионального комитета» с совещательным статусом, в котором были бы представлены западноберлинский сенат, восточноберлинский магистрат, а также правительства ФРГ и ГДР; в задачи комитета входило бы развитие региональной инфраструктуры, особенно транспорта и связи, региональное сотрудничество, охрана природы, благоустройство ближних мест отдыха, обмены в области культуры, науки и спорта (в частности, совместная подготовка к участию в Олимпийских играх 1992 года в Барселоне).
Особое внимание докладчик уделил четырехсторонним правам в Берлине. Он заявил: «В краткосрочном и среднесрочном плане преобразования в Европе не затронут статуса Берлина. Права держав- победительниц Второй мировой войны – это коренные права. Однако их практическое применение внутри будет сокращаться в той мере, в какой оба демократических германских государства станут сотрудничать друг с другом. Функция западных союзников в качестве держав-защитниц сохранится, пока существуют военные блоки. Объем военного присутствия определяется самими союзниками. Он будет зависеть также от прогресса в процессе разоружения в Центральной Европе. Четыре статусные державы приобретут [особое] политическое значение при трансформации нынешней ситуации в Европе в направлении установления европейского миропорядка. С завершением этой задачи, выполнение которой будет происходить в рамках процесса СБСЕ, державы-победительницы смогут отказаться от своих прав в отношении Берлина и Германии. Великие державы останутся гарантами европейского миропорядка».
Уже предварительный анализ содержания платформы Момпера позволял констатировать наличие нескольких позитивных для нас пунктов: 1) опровергалась обоснованность раздуваемого Гельмутом Колем ажиотажа вокруг мнимой необходимости спешить с объединением (позже этот ажиотаж стал оправдываться теорией «окна возможностей», которое могло-де закрыться в любую минуту); 2) предполагалось сосуществование двух германских государств на период, который мог оказаться продолжительным; 3) ФРГ
