– Нет, ваша честь, – ответил Саймон. – Графиня говорит правду.
– Конечно. Вам больше нечего сказать, – усмехнулся судья. – Как вы посмели прервать заседание своей нелепой выходкой? Вы думаете, что этот спектакль пойдет подсудимой на пользу? Немедленно покиньте помещение, сэр, или я буду вынужден удалить вас.
– Ваша честь, я могу доказать это! – крикнул Саймон, когда судья кивнул помощнику шерифа.
– Саймон, нет! – пронзительно вскрикнула Дженна.
– Тише! – скомандовал судья, подняв руку.
– Ваша честь, – продолжал Саймон, – я знаю, что она говорит правду, потому что точно так же поступила со мной.
– С вами, сэр?
– Со мной, ваша честь, – повторил Саймон. – Фактически так мы и встретились. Человек, убитый сыщиком на дороге в Сент-Энодер, не был Ястребом. Да, у него был пистолет ее отца, поскольку этот бандит был причиной смерти баронета, но он не был Ястребом. Его звали Уильям Хэтч, он воспользовался физическим сходством со мной. Видите ли. Ястреб – это я, милорд. По крайней мере, я был им, и графиня задержала меня весной точно так же, как Хэтча. Я могу доказать это, показав полученную рану. – Без лишних церемоний он распахнул рубашку, открыв рану глазам изумленного судьи.
Снова в зале возник шум. Саймон повернул голову на стон, раздавшийся со скамьи подсудимых, и подскочил к сползшей на пол Дженне.
– Дженна, пистолет! – прошептал он ей на ухо, прижимая к себе. – Где этот чертов пистолет?
Его горящие диким огнем глаза обшаривали ее лицо, сердце торопливо стучало, руки дрожали – так изголодавшийся человек хватается за тарелку с едой. Дурманящий аромат табака со слабой примесью винного запаха защекотал ей ноздри, как это было целую вечность назад на Ламорна-роуд, и Дженна снова застонала.
– Саймон, что ты наделал?!
– Твоя рука… как ты? – умолял он. – Ты горишь в лихорадке.
– Что на тебя нашло? – стонала она, прижимаясь к нему.
– Я пытаюсь получить отсрочку, – сквозь зубы проговорил он. – Скажи, где пистолет, Дженна!
– Он… он в том мешке, Саймон. Я в этом уверена, – настаивала она.
– Растащите их! – загремел судья.
Помощники шерифа, вооруженные дубинками, накинулись на них. Дженна почувствовала, что ее подняли на ноги. Саймона оттащили. В зале суда началось столпотворение. Все поплыло у нее перед глазами. Зрители что-то кричали ей в лицо. Не умолкая, стучал молоток. Судья охрип, стараясь, перекричать шум. Последнее, что она слышала, это громовой голос Саймона, требующий вызвать хирурга.
Значит, он ее не оставил. Все остальное не имело значения, и Дженна провалилась в забытье.
– Милорд, этот спектакль в лучшем случае безрассуден. Что на вас нашло? – сетовал Биггинз. Сыщик привел Саймона в свой кабинет, как только его отпустили.
– Но ведь это сработало, правда? – возбужденно сказал Саймон. – Ба! Они мне не поверили, – он будто обращался к самому себе, – они смеялись мне в лицо, приняв за отчаявшегося мужа, пытающегося спасти молодую жену, безмозглые болваны!
– Значит, это п-правда? – выдохнул сыщик, словно у него в мозгу что-то прояснилось. – Выходит, Марнер сказал правду. Вы – Ястреб?!
– Ястреб мертв, болван, – взглянул на него Саймон. – Вы сами его застрелили на дороге в Сент-Энодер, помните? И для всех заинтересованных лиц ему лучше оставаться мертвым, если вы, конечно, не хотите выставить себя на посмешище.
– Нет! Я ведь прав? Это вы! Это были вы!
– Вы с Марнером так меня назвали. Я просто играю в эту игру. – прорычал Саймон. – Ну, где этот чертов пистолет? Отвечайте, да поживее. Вы слышали; что у меня есть неделя, чтобы представить его, хотя это не дает никаких гарантий. Вы последним имели дело с этим проклятым мешком. Где пистолет?
– На самом деле не я, – признался Биггинз.
– Что вы хотите этим сказать? – навис над столом сыщика Саймон.
– М-марнер.
– Объясните! Да поторапливайтесь! Предупреждаю, мое терпение на исходе, Биггинз.
– Эта ужасная женщина, леди Джерси, милорд… она придиралась к нам, вмешивалась в официальное дело полицейского суда. Уилби, кучер Марнера, помог мне управиться с графиней… она была без сознания. Он помог мне перенести ее в карету, а Марнер забрал мешок, п-по моему указанию, конечно. Мы отвезли графиню в Сент-Энодер и там расстались. Составив рапорт, я привез графиню и добычу сюда, в Лондон.
– Пистолет, слышите, пистолет! – взывал, теряя терпение, Саймон.
– М-милорд, в мешке не было никакого оружия. Марнер, должно быть, взял его.
– Марнер? А может быть, Биггинз? Вы ведь говорили, что это «прекрасный пистолет». Насколько я помню, вы это подчеркивали. Ну как, Биггинз? Должно быть, вы его внимательно рассмотрели, коли так утверждаете. Он достаточно хорош, чтобы сыщик с Боу-стрит соблазнился и отправил невинную женщину качаться на виселице вТайберне?
– Милорд! – вскочил со стула Биггинз. – Вы полагаете, что я пожертвовал бы своей карьерой из-за… пистолета, сэр?
