– Совершенно ничего.
– А Заваттер?
– От Заваттера никаких известий.
– Сегодня пополудни мы нанесем ему визит. Это нас развлечет.
– Вам бы лучше отдохнуть.
– Кове?
– Ничего. Вчера он, наверное, разгромил коммутатор в своем листке.
– А Фару?
– Ничего.
Набив трубку, я спокойно ее раскурил, а потом позвонил комиссару:
– Сообщить нечего, – сказал я.
Это был день коротких, отрицательных и вялых сообщений.
– Вы поддерживаете контакт?
– Контакт – самое подходящее слово, – ухмыльнулся я.
Он чуть не подавился:
– Как? Что? Нет? Так вот как! Так вот как! Я-то сказал лишь ради смеха.
– Над такими вещами нельзя смеяться.
– Да уж, верно. Значит, ничего?
– Пока да. А у вас?
– Наши монпарнасские художники исчезли.
– А дело Бирикоса?
– Почти не движется. От полиции Афин мы пока ничего не получили. Нашли брошенной его машину...
– Это я читал в газетах.
– Тщательно ее прочесываем. Отпечатки и все остальное. Среди его вещей, забранных нами в гостинице, обнаружили записную книжку с адресами. Проверяем один за другим. Мало что дает. Одни исчезли, другие умерли. Среди живых многих уже исключили. В частности, почтенного торговца с набережной Межисри по имени Пелтье. Он не из числа ваших взломщиков, а следовательно, и не из убийц Бирикоса. Роковую ночь провел с друзьями. Ужин в честь дня рождения, на котором присутствовал один из наших инспекторов. Тем не менее мы проверили. Пелтье знал Бирикоса в период оккупации, и тот оказал ему большую услугу – денежную, конечно, – несколько лет назад. Пелтье сам рассказал нам об этом. Естественно, мы сочли: услуга за услугу...
– Облагодетельствованный в конце концов убивает благодетеля?
– Совершенно точно. Но мы заблуждались. Уже давно Пелтье не поддерживал постоянных отношений с Бирикосом и мало что смог нам о нем рассказать. На его взгляд, Бирикос был богатым афинским чудаком, который время от времени покупал у него птиц. Хотя в последний раз уже давно. Вот почему я вспоминаю об этих показаниях. Если мы вскоре от греческой полиции узнаем, что Бирикос был коллекционером, как вы и предполагали, меня это не удивит сверх меры. Собиратель. Чудак. Вам пришло бы в голову покупать птичек?
– Нет.
– Не доверяю поэтам.
– И правы. Кстати о Бирикосе. Левассер его не знала.
– А мы ничего не обнаружили такого, что заставляло бы думать, что он был знаком с Ларпаном.
Мы обменялись еще массой ничего не значащих фраз, и Фару повесил трубку. Я закурил.
– Пелтье, – прошептал я. – Набережная Межисри... Элен, скоро полдень. Не холодно. Временами просто прекрасно. Пойдемте. Пошатаемся по набережным.
– Как двое влюбленных.
– Во всяком случае, я развлеку вас как никогда.
Местами туман сохранялся. Солнце не до конца выполнило свои утренние обещания. Но время от времени оно отбрасывало робкий и тусклый лучик, и его хватало, чтобы все сразу же веселело. Набережные выглядели как обычно. Мирные граждане рылись в ларях с книгами. Торговцы семенами, сельскохозяйственными орудиями и птицами захламляли тротуары своими пестрыми и шумными лотками. Я легко нашел лавку Пелтье. Сделать это было тем проще, что его фамилия была выведена над входом крупными зелеными буквами. Я вручил Элен пакетик купленных по дороге конфет.
– Сегодня четверг, – сказал я. – Собери всю мелюзгу двух полов, какую только найдешь вблизи. Бедных, богатых, разряженных и оборванцев. Собери их здесь, напротив лавки нашего типа.
– Что вы хотите устроить, шеф?
– Вы мне не советовали отдохнуть? Так вот, я намерен развлечься. Частный сыщик не может все время жонглировать одними трупами. Иногда ему бывает нужна и поэтическая разрядка.
Элен отправилась ловить ребятню, я же подошел к лавке. Внутри продавец в не очень белой блузе
