Солнце встает из-за Лувра

В самом деле, это была роскошная бумага, украшенная силуэтом яхты с инициалами П. К. В верхнем углу листка повторялось изображение той же яхты, вокруг которого ярко-красными буквами было написано ее название: «Красный цветок Таити».

…и сообщаю, что по-прежнему нечего сообщить, за исключением, может быть, того, что клиент с приветом. Но ничего серьезною нет. Во всяком случае, никаких врагов на горизонте, как справа, так и слева по борту, и до конца моих дней с удовольствием оставался бы телохранителем этого типа. Мы будем в Париже тринадцатого или четырнадцатого…

Я посмотрел на календарь. Тринадцатого – это было как раз сегодня.

…Мы пришвартуемся в порту для прогулочных судов. То есть в самом Париже. Я предупрежу вас о нашем прибытии. Поцелуйте Элен. Ваш Роже.

– Этот Роже имеет любопытную манеру составлять свои отчеты,– заметил я.

– А что нового? – спросила Элен.

– Ничего или почти ничего. Они прибывают сегодня или завтра. И кроме того, Заваттер целует вас. Это все.

Она иронически вздохнула:

– Да уж, мыла мне не нужно. Всегда найдется кто-нибудь, чтобы вылизать вам физиономию. А ему больше нечего делать при этом месью Корбини?

– Телохранитель – это не слишком утомительное занятие.

Я бросил письмо в ящик стола и набил трубку.

– Телохранитель! А чего он опасается, наш клиент?

– Заваттеру еще не удалось узнать, а когда мы вели переписку по этому делу, мы не попросили у Корбини объяснений и он не дал их нам. Вы помните? Нам было достаточно денежного перевода. Хотите мое мнение? Этот богатый старый оригинал – Заваттер говорит – с приветом, но Заваттер в своих оценках несколько категоричен,– так вот, этот оригинал, владелец пары замков в районе Руана, который перемещается чаще всего по воде, по-видимому, скучает, как большинство типов при больших деньгах. Тогда, вместо того чтобы нанять себе компаньона или трубадура, он придумывает воображаемых врагов и позволяет себе роскошь в виде частного детектива, вооруженного пушкой. Это придает некоторую пикантность его существованию.

– И скрашивает наше…

Тут появился Ребуль – однорукий, еще один из троицы Нестора.

– Не рассаживайтесь,– сказал я ему в тот момент, когда он собирался придвинуть к себе стул.– Вы сейчас отправитесь в Отель-Дьё. Вам известно, что на меня возложена задача блюсти добродетель некоего Лёрё…

– Это тот клиент, который на абонементном обслуживании?

– Да. Так вот, его добродетель более или менее цела, но я думаю, что с его ногами дело обстоит иначе. Он стал жертвой несчастного случая и был доставлен в больницу Отель-Дьё. Постарайтесь за ним последить, это все. Если у него будут посещения, проследите характер этих посещений. В общем, будьте на высоте.

Он ушел. Элен посмотрела на меня:

– Странная штука? -спросила она.

В комнате ожидания зазвенел звонок, дверь, ведущая в нее, распахнулась.

– Привет, ребятки,– произнес вошедший.

Это был комиссар уголовной полиции Флоримон Фару. Я проскрипел:

– Ну что, дед, еще один жмурик, или что?

Он ухмыльнулся:

– Не знаю. Надо будет заглянуть под вашу мебель. Сесть можно?

– Валяйте. Что вас привело сюда? Мертвец этой ночи? Я же вам сказал, что не знаю его ни с какой стороны.

Он сел:

– Я вам верю.

– Один раз погоды не делает,– сказала Элен.

– Вы,– проворчал комиссар, грозя ей пальцем,– не надейтесь, что я вас расцелую на следующей встрече Нового года.

– А она будет готова удрать, чтобы помешать вам это сделать,– уточнил я.– Ладно. А сейчас кончайте любезничать. Это действует мне на нервы, потому что я чувствую, что за этим что-то кроется.

– Прекрасно…

Он обвел глазами контору:

– И много у вас работы на этот момент?

– Не особенно.

– Прекрасно,– повторил он.– Итак, я сказал, что верю вам. И даже до такой степени, что решил поручить одну конфиденциальную работенку, которую принес в качестве завтрака… Гм… Официальные фараоны не могут делать все. Вы это знаете. Они порой стеснены обстоятельствами. Короче, бывает так, что им просто необходимо иметь под рукой частника…

– …для определенных тонких дел?

– Так точно.

– Ваш завтрак – это просто рвотное, Флоримон… О, да, ну конечно же! Ведь ваши коллеги и вы сами пользуетесь услугами осведомителей. Так почему бы не воспользоваться и частным детективом, да? Это будет современно!

Он приподнялся на стуле с несколько возмущенным видом:

– Я не осмелился бы представить мое дело в таком виде, Нестор Бюрма,– сказал он.

– Как представить – это неважно,– сказал я.– Вы неплохой мужик, но вы же фараон… А что это может дать?

– Быть фараоном?

– Работа, о которой вы говорите.

– Я не распоряжаюсь средствами, но вы найдете способ чем-нибудь поживиться. Я доверяю вам… Посмотрите-ка на это, Бюрма.

Он вытащил из кармана своего плаща два глянцевых фотоснимка и сунул их мне. Я сказал:

– Всегда думал, что вы кончите тем, что будете продавать открытки сомнительного свойства. Вот вы уже и вступили на этот путь. Что еще за вампочка?…

– Как вы ее находите?

– Я бы украсил ею свои воскресенья.

– Господи! Только воскресенья, и все?

На фотографиях была изображена молодая женщина, очень элегантная, в платье с декольте до самых лодыжек, а если до самых и не хватало, то самую чуть. Все, открытое взору, было совсем неплохо, а что угадывалось, было еще прекрасней. Лицо являло собой изысканный овал с тонким носом, чувственными губами и глазами, скрытыми длинными томными ресницами. Ухо представляло обычную ушную раковину, так часто описанную живописателями лиц этого типа, что я не буду на нем задерживаться, добавлю только, что мочка была украшена жемчужиной, но, в общем, на устрицу она никак не походила. Не знаю, в силу какого феномена, волосы, стянутые назад, вместо того чтобы делать ее похожей на задумчивую училку, подчеркивали сексапильность всего ансамбля, в то же время придавая ей вид труднообъяснимой неприступности.

Я передал одну из фотографий Элен, чтобы она смогла потешить взгляд в свою очередь, хотя это и не было в ее привычках, и, глядя на Фару, сказал:

– У вас нет номера ее телефона?

– Номер телефона, номер комнаты, ее имя и все, что вам угодно,– ответил он весело.