то, если вместо повышения в чине он получит нахлобучку, мне это до фени...
Улица спокойна. Нет, я хочу сказать, что она оживлена, даже очень, но своей обычной жизнью. Ничего трагичного. Время идет. Прохожие – тоже. Некоторые с любопытством оглядываются на автомобиль, представляющий Закон. Другие не обращают на него ни малейшего внимания.
Время все бежит. Оно делает свое дело. Желательно, чтобы все-все ему подражали.
Внезапно под аркой дома, где квартирует Гольди, происходит какое-то волнение. Полицейские возвращаются чуть более нервные, чем прежде, и вступают в дискуссию с водителем автомобиля.
Тем временем я подзываю гарсона бистро, чтобы рассчитаться. Давая сдачу, он замечает: 'Что это там происходит? ' Молодой парень, вышедший вместе с ним из бистро на террасу, говорит: 'Пойду посмотрю'.
Услужливый малый переходит улицу.
Официант кладет в карман свои чаевые и остается на месте, покачиваясь с ноги на ногу. Сейчас только хозяин может заставить его вернуться в бистро.
На той стороне улицы у арки начинают толпиться зеваки.
Синий 'рено' подкатывает и пристраивается в хвост полицейской машине. Два господина полицейского вида в штатском выходят из него. Элен бросает мне понимающий взгляд.
– Вы великолепны, – говорит она.
– Да, конечно.
Через несколько минут молодой парень, который пошел посмотреть, возвращается несколько взволнованный. Я перехватываю его на полпути:
– Произошло какое-то несчастье?
– Похоже, – отвечает тот, – они нашли мертвым одного из жителей этого дома. Ювелир по бриллиантам. Вроде, он был убит, и сам убийца сообщил об этом полицейским.
– Как он был убит?
– Вот этого я не знаю.
С этими словами он входит в бистро, чтобы поделиться своей информацией с хозяином, официантом и клиентами. Я встаю.
– Ничего не остается, как возвратиться в агентство, – говорю я Элен.
V
Всю дорогу мы храним молчание.
В конторе я готовлю себе немного целебной смеси.
– Ну, и что теперь? – спрашивает Элен несколько агрессивно.
Она берет у меня из рук стакан и пьет из него, наверно, для того, чтобы узнать мои мысли.
– Мы можем только ждать, – отвечаю я.
Она нетерпеливо передергивает плечами.
– Чего ждать? На вашем месте, я бы бросила это дело.
– Если бы даже я хотел, уже не могу.
– Почему? Ах, да! Поскольку это не входит в ваши привычки? Потому что у вас твердый характер, потому что вы упрямы?
Она возвращает мне стакан сухой, словно вытертый промокашкой. Затем продолжает:
– Будьте хоть один раз разумны. Нет привычек без исключений. У вас был клиент: Омер Гольди. Гольди мертв. Клиента больше нет. Это – простая математика.
– А восемьдесят банковских билетов задатка? Это – простая арифметика.
– Это – плата за то, чтобы провести расследование по Чанг Пу. Вы начали работу. Теперь, если вы считаете, что ваша рукопашная с китайцем не стоит восьмидесяти тысяч франков, то вы можете, если эта сумма уж так вас тяготит, внести ее в кассу любого сиротского приюта.
– Эта ноша на меня не давит. Но есть расписка.
– Какая расписка?
– Расписка на получение восьмидесяти тысяч франков, которую мы вручили Гольди. Она должна быть на нем или у него. Такая очень хорошенькая расписка на фирменном бланке агентства 'Фиат Люкс' и с подписью Нестора Бурмы, директора этого пока еще респектабельного агентства. У кого-нибудь, кто найдет или уже нашел эту расписку, возникнут вопросы. Вот, чего я жду: более или менее скорого визита убийцы либо моего приятеля Флоримона Фару, комиссара уголовной полиции. Сами видите, что даже если бы я и захотел все бросить, то не смог бы.
– Господи Боже! – стонет Элен. – Стоило выигрывать по Национальной лотерее.
И в этот момент – звонок в дверь.
– Ну вот, либо тот, либо другой, – говорю я. – Убийца или Фару.
Ошибка. Это – консьерж. Он протягивает мне книжку, две газеты и письмо:
– Вот почта. Это из-за забастовок сразу много. Я возвращаюсь к Элен.
