ним я репетировал цирковой номер на виадуке Аустерлиц. Вы найдете его наверху, на путях метро.
– Его оттуда уже убрали,– объявил Фару.
– Ну и прекрасно. А вот разыскать Жана Дезертира вам будет немного труднее. Он, понятное дело, носит теперь другое имя. Но сейчас я больше ничего не могу вспомнить. Быть может, позже… Посмотрим…
– Его зовут Жан Делан. Мы взяли его в Иври, как раз когда он старательно зарывал Лакора рядом с останками Даниэля.
– Гад паршивый. Но это не так уж плохо.
– Во всяком случае, молчать вам теперь нет нужды. Можете подробно рассказать мне обо всем. Наверное, осталось еще кое-что, чего я не знаю.
– Будем считать, что вы меня не так поняли. Попытаюсь вам все объяснить.
И я объяснил, не упоминая, естественно, про инспектора Норбера Баллена. Он мне был нужен в качестве разменной монеты.
– По счастью,– усмехнулся Фару, когда я замолчал,– нападение на Бенуа оказалось вульгарным ночным разбоем.
– Простите, я этого не говорил. Просто вы упорно стоите на своем.
– Ну, более или менее.
– Вот-вот, более или менее. «Может быть» и «более или менее» – два кита, на которых мы стоим.
– Кстати, о ночном разбое…– Комиссар Фару грозно нахмурил брови.– Никак не могу понять, что произошло с Норбером Балленом. Это что, обычный, банальный, классический случай разбоя или же его прикончил кто-то из наших проказников – Лакор, Делан или Борено?
– Не думаю. Его смерть их напугала, и после нее они и начали терять голову, пока не потеряли окончательно.
– Все-таки странное совпадение, вы не находите? Нет, я не хочу сказать ничего плохого об этом своем несчастном коллеге, но то, что мозгами он не особенно шевелил, это точно. Приди ему мысль – я не говорю с самого начала, но позже, ведь он всю жизнь посвятил этому делу,– приди ему мысль поинтересоваться домом Даниэля, выяснить, кто его купил и все такое, у него могла бы появиться ниточка.
– Да, об этом он не подумал,– ответил я.– Как не подумал, что это может быть делом рук какого- нибудь нелегала, скажем анархиста… Опять это «может быть»! Не исключено, что со временем…
– Вот-вот. Поройтесь-ка в своей памяти.
Рыться в памяти я не стал. Мысль об анархисте пришла Баллену слишком поздно и не очень своевременно, вот и все. По-видимому, дело было так. Его внимание привлекла статья Кове. От полицейских этого квартала он мог узнать, что Ленантэ собирал вырезки из газет. И решил пойти посмотреть. Это было, повторяю, несвоевременно, именно в тот момент наш милейший Сальвадор разыскивал человека в канадке, чтобы пырнуть его ножом в спину. А ведь гибель Норбера Баллена была последней каплей, спичкой, поднесенной к пороху. В сущности, он закрыл свое дело после смерти. Не каждый полицейский может этим похвастаться.
– Если мы когда-нибудь найдем типа, который его прикончил, ему не поздоровится,– заметил Фару.
– Уж надеюсь,– отозвался я.
– Я вас оставляю, Бюрма,– сообщил он.– Вы снова начинаете бредить. Так-то вы сочувствуете полицейским?
Через сутки я был уже на ногах. Но с 13-м округом я еще не разделался. Я снова отправился на поиски Белиты, Сальвадора или Долорес. Я уже представлял, как я повстречаюсь с Сальвадором.
«Послушай-ка, Сальвадор,– мысленно говорил я ему. Ты оставишь в покое Белиту, отбросишь свои племенные предрассудки и торжественно поклянешься, что отстанешь от нас навсегда, а я забуду, что ты прикончил инспектора Норбера Баллена. Но если ты на свою беду от нас не отвяжешься, я сделаю так, что тебя поймают, и тогда держись. Легавый даже в отставке остается легавым, и ты увидишь, что значит чувство общности, хоть полицейские и не цыгане».
Такое вот предложение я хотел сделать Сальвадору. Но для этого нужно было найти его и Белиту. А чтобы найти, нужно искать. И я искал.
И снова я один бродил по улицам, по которым мы ходили с нею вдвоем. Я бороздил их из конца в конец. И вот после полудня, когда я шлялся около моста Тольбиак…
Короче, у въезда на мост Тольбиак, где улица Швальре проходит под улицей Тольбиак, рядом с остановкой автобуса № 62 есть парапет. Я стоял, облокотившись на него, и вдруг увидел, как Белита идет в мою сторону по улице Швальре. Я узнал ее упругую и изящную походку – походку танцовщицы, привычной ходить без каблуков; узнал ее красную юбку и, казалось, услышал, как та плещет о кожаные сапожки и шелестит, плавно покачиваясь на бедрах; узнал пояс с заклепками, непокорные волосы, серьги в ушах, прелестное и трогательное упрямое лицо, упругую, соблазнительную грудь.
– Белита!
Она подняла голову, знакомым жестом отбросив назад черные густые волосы. Затем бросилась ко мне по улице Улисс-Трела, которая полого поднимается к металлическому мосту.
– Белита!
Я изо всех сил обнял ее и прикоснулся к ее губам. Девчонка, почти ребенок. Иногда и повадки у нее были совсем детские. Случалось, когда я ее целовал, она всем своим весом, точно ребенок, повисала у меня на шее, согнув одну ногу, словно желая отпихнуть какого-то надоеду. Так она поступила и в этот ноябрьский день у въезда на мост Тольбиак, когда я поцеловал ее, а по путям с грохотом проносился скорый поезд. Внезапно она вздрогнула и отчаянно вцепилась в меня. Глаза ее закатились, помутнели. Она легонько застонала, и горячая влага наполнила мне рот. Белита! Я держал ее из последних сил, чувствуя, что они вот-вот покинут меня. Ладонью я провел вверх по ее спине, до лопаток, словно лаская ее в последний раз. Пальцы мои наткнулись на покрытую насечкой рукоять пружинного ножа, целиком сидевшего у нее в спине. Я замер. Прижался щекой к ее волосам. А взглядом искал сукина сына, который это сделал. Он стоял внизу, посреди улицы Улисс-Трела, сунув руки в карманы кожаной куртки и радостно осклабившись. Я поднял Белиту на руки и понес в ближайшее бистро, рассекая успевшую уже собраться испуганную толпу. Перед тем как войти в кафе, я в последний раз взглянул на улицу Тольбиак, на то место, где легавые нашли убитого инспектора Норбера Бал-лена. Инспектор, если за вас отомстят, благодарите за это цыганку, одну из тех девчонок, о которых вы явно были невысокого мнения. Смешно, не правда ли?… Я вошел в кафе со своею красно-черной ношей на руках. Положил Белиту на диванчик. Очень осторожно, словно боялся ее разбудить. А потом направился к телефону.
Примечания
1
Сальпетриер и Сальпетр – так у автора. –
2
Французская форма имени Авель.–
