– Это? Конюх Джон. Пьяница и развратник!
– Как? – удивилась Изабелла.– Разве среди протестантов есть пьяницы и развратнихи?
– Увы, не на всех распространяется благодать Божья,– ответила мисс Вукстер, отводя глаза.
– Мисс Вукстер, а вы видели когда-нибудь графа Сомерсета? – неожиданно спросила Изабелла.
– Конечно. И не раз. Это самый блистательный кавалер изо всех придворных!
– Он любит дам? – продолжала допытываться Изабелла.
– Дам? Помилуй, Господи! Ведь граф женат…
– Так что же из этого? Неужели граф никого не замечает, кроме своей супруги?
– Не знаю,– с сомнением ответила дуэнья.– Некоторые легкомысленные дамы пытаются… Ну, как бы это сказать… Ах, мадемуазель, я не могу обсуждать такие темы с незамужней девушкой! Вдруг узнает лорд Линдсон!
– Да что вы! Если вы не скажете ему об этом, он ничего не узнает! Ну, так как же Сомерсет относится к слабому полу?
– По правде сказать, он обожает женщин. Я сама видела, как он целовал перчатку госпожи Дорсет.
– Бывшей фаворитки короля?
– Вот именно,– подтвердила мисс Вукстер и заговорщицки оглянулась по сторонам.– А потом они пошли в беседку и начали там такое вытворять!
– Неужели?
– Ах, у меня прямо сердце замирало…– мечтательно всхлипнула старая дева, но заметив улыбку подопечной, спохватилась и решительно закончила,– от негодования…
– Так вы все видели?
– Только не подумайте, что я подсматривала,– засуетилась мисс Вукстер.– Просто я в это время проходила мимо беседки и задержалась лишь для того, чтобы поднять оброненный платок!
– Стало быть, Сомерсет влюблен в графиню Дорсет?
– Не думаю. Всего три месяца назад он был также влюблен в графиню Эссекс, свою теперешнюю супругу. По-моему, он просто любит приключения.
– А принц Уэльский?
– О, принц Карл – совсем дитя, но так торопится повзрослеть! Говорят, что среди его дам были даже замужние… Но, надеюсь, вы никому не скажете об этом?
– О, конечно нет,– заверила ее Изабелла.– А как к этому относится король?
– Он старается оберегать наследника от больших перегрузок. Говорит, что это вредно для его здоровья. А почему вы спрашиваете об этом? – насторожилась бдительная дуэнья.
– Почему? Просто мне любопытно. Ведь скоро я должна буду предстать перед королем и его придворными. Должна же я знать, с кем мне придется иметь дело?
– Лучше бы вам не иметь с ними дела,– мрачно посоветовала мисс Вукстер и зябко повела плечами.– Становится прохладно, мадемуазель Изабелла. Пойдемте-ка лучше в дом. Скоро подадут ужин. Потом – вечерняя молитва, а после все разойдутся по своим опочивальням.
– Неужели вы будете спать в той комнате, которая сообщается с моей спальней? – недовольно спросила девушка.
– Конечно, так велел лорд Линдсон. А с другой стороны к вашей спальне примыкает комната служанки. Так что в случае надобности можете будить Эмму.
– Мою служанку зовут Эммой? У нее глаза плутовки,– заметила Изабелла.
– Ах, если бы только глаза,– вздохнула мисс Вукстер.– Не доверяйте ей, мадемуазель!
После вечерней трапезы Изабелла уединилась в своей комнате и принялась составлять письмо Марии Медичи. Но едва она успела дописать последние строки и потушить свечи, как внезапно с улицы, прямо под ее окнами, раздался тихий свист. Девушка насторожилась. Вскоре свист повторился. Изабелла в напряжении ждала, что же последует дальше, и услышала, как кто-то пытается проникнуть в соседнюю комнату. «Грабители!» – мелькнуло у нее в голове, и сердце отчаянно застучало от этого предположения.
Девушка тихонько подкралась и выглянула из-за занавески. У соседнего окна она увидела огромного детину. Он осторожно постучал в окно и произнес шепотом:
– Эмма, пусти меня.
«Служанка в сговоре с ворами,– подумала Изабелла,– так вот почему мисс Вукстер советовала не доверять ей! Но ничего, я дождусь, пока она впустит сообщника в свою комнату, а потом позову на помощь слуг. Мы поймаем негодную с поличным».
– Эмма, пусти,– продолжал настаивать ночной грабитель.
– Чего тебе нужно, Джон? – послышался голос заспанной служанки.
– Сама знаешь, что нужно мужчине от женщины в ночную пору! Пусти скорее!
– Нет, Джон. Не сегодня… Моя новая госпожа может услышать…
– Да нет, она ничего не услышит. Я буду тихо. Ну, пусти же скорее!
– Иди-ка ты лучше к своей Джулии! – ответила служанка обиженно.– Думаешь, я не знаю, чем ты с ней занимаешься на сеновале?
– Джулия сегодня спит в объятиях своего толстого мужа…
– Ага, потому-то ты и пришел ко мне! А я тебя не пущу!
– Да что с тобой, Эмма? Тебе же всегда нравилось! Со мной всем нравится. Ну, открой же, пусти меня!
Изабелла, удивленная такими речами грабителя, еще раз выглянула из-за занавески и, пристально вглядевшись в его черты, узнала, наконец, рыжеусого конюха Джона, которого мисс Вукстер называла пьяницей и развратником.
– Пусти, Эмма,– продолжал умолять истомившийся конюх.– Не пожалеешь! Сама знаешь, я с первого раза попадаю в цель…
– Ох, Джон, умеешь ты уговаривать женщин,– проговорила Эмма. В ее голосе не было прежней непримиримости.– Сколько невинных девушек ты соблазнил, злодей? Ну, да ладно. Иди ко мне!
Окно с легким скрипом распахнулось, и Изабелла услышала, как Джон перемахнул через подоконник.
Девушка тут же отскочила от окна и на цыпочках подкралась к стене, отделявшей ее спальню от комнаты служанки. Еще днем, обследуя свои покои, она обнаружила за картиной небольшое отверстие, через которое можно было наблюдать за происходящим в соседней комнате.
Джон, едва успев очутиться перед предметом своих вожделений, тут же опрокинул Эмму на кровать. Его могучая волосатая рука скользнула за расстегнутое декольте сорочки и принялась ласкать упругую грудь служанки.
Изабелла в смятении отпрянула назад. Еще ни разу ей не доводилось наблюдать со стороны столь интимные сцены. Но вскоре любопытство пересилило стыд, и девушка жадно прильнула к отверстию в стене.
Тем временем Джон успел стянуть штаны и рубаху; Изабелла, увидев могучее тело конюха, подумала, что многие дамы были бы не прочь испытать на себе силу его мускулов. По всей видимости, это зрелище произвело на Эмму такое же впечатление. Она торопливо приподняла сорочку, открывая взгляду Джона все то, чего он так настойчиво добивался, и широко раскинула белые, слегка полноватые у бедер ноги.
– Хороша,– прошептал конюх и, пощекотав прелестницу усами в самых интимных местах, уверенным движением закинул ноги Эммы себе на плечи.
– Джон, только помни, мне еще рано иметь детей,– проговорила Эмма расслабленно.
– И мне тоже,– откликнулся конюх и тряхнул девицу так, что половицы жалобно затрещали.
Эмма ответила сладостным стоном, и Изабелла поняла, что конюх не хвастался, когда говорил, что попадает в цель с первого раза. Служанка томно постанывала в такт размеренным движениям, но постепенно темп ускорился, и ей пришлось кусать подушку, чтобы не кричать от наслаждения. Вдруг Джон сбросил с себя ноги девушки и, деловито развернув ее к себе спиной, пристроился сзади. Теперь Изабелла могла видеть его широкую мускулистую спину, упругие бедра, покрытые искрящимися капельками пота. Каждый мускул этого великолепного тела был отчетливо очерчен, Джон был несказанно хорош за этой работой, и Изабелла вдруг почувствовала томную слабость в ногах.
