неудач.
Лара молчала, вся обратившись в слух.
— Я дам вам копию дела, чтобы вы сами с ним ознакомились, а пока лишь вкратце изложу его содержание. Вы не возражаете?
Лара кивнула.
— Кэйлеб Черчилль в младенческом возрасте был подкинут в монастырь Святой Анны в Уэст- Хартфорде и рос там в приюте. Его усыновили, но затем вернули обратно, и он уже подростком попал на ферму в Унистэде — специальное заведение для таких детей. В семнадцать лет он подал заявление с просьбой освободить его от опеки государства и стал работать в Хартфорде и его окрестностях на стройках — сначала поденщиком, а затем и мастером. Двенадцать лет прошли без сучка без задоринки.
Начав прилично зарабатывать, Кэйлеб Черчилль увлекся боксом, в чем, очевидно, преуспел, так как выиграл несколько встреч. Пару лет назад Черчилль после работы зашел в бар «Кузница» — он, кстати, всего в пяти кварталах отсюда — и увидал распоясавшегося молодого человека, пристававшего к девушке, которую Черчилль знал. Не долго думая, Черчилль пришел ей на помощь, но подвыпивший молокосос не унимался и затеял с ним драку. Ваш друг так ударил противника, что мальчишка рухнул на пол, но ударился головой о железное ограждение бара и на месте скончался. В больнице Черчилль узнал, что это был сын конгрессмена Уинтерфилда, гулявший со своими школьными дружками.
Новак подняла голову от бумаг, ожидая от Лары комментариев и вопросов, но та молчала.
— Надо вам сказать, что Уинтерфилды в этих местах — весьма влиятельное семейство: большие деньги, престижные должности, образование в Йейльском университете и так далее, — пояснила Новак сухо. — Можете себе представить, что испытал Черчилль, выросший в Хартфорде и знавший, кто такие Уинтерфилды.
— Он понял, что ему конец.
— Вот именно! Самый для него благоприятный вариант был бы, если бы следователь установил, что смерть произошла в результате несчастного случая, но на Черчилля навесили убийство. Пусть бы хоть непредумышленное — так нет! Убийство второй степени! Высокооплачиваемый адвокат Уинтерфилда сумел доказать, что кулаки Черчилля являются смертоносным орудием. Черчиллю не к кому было обратиться за помощью, а Уинтерфилд, не жалея денег и сил, старался отомстить за гибель сына. Черчилль понял, что петля на его шее затягивается.
Лара вздохнула.
— Арестовавший его в Монтане полицейский говорил, что при переезде из одной тюрьмы в другую он ударил конвоира и бежал. Значит ли это, что против Кэла будет выдвинуто дополнительное обвинение — в нападении на полицейского?
— О времена, о нравы! — пожала плечами Новак. — Я собираюсь построить защиту на том аргументе, что доказательства убийства второй степени не были подвергнуты строгой проверке. Многие свидетели показали, что наступившая смерть была случайной, что Уинтерфилд спровоцировал драку и своими наскоками вынудил вашего друга нанести ответный удар в порядке самозащиты.
— Вы полагаете, что есть какая-нибудь надежда? — горячо спросила Лара, боясь в это поверить.
— Цыплят по осени считают, — подняла руку Новак. — Ничего не могу вам обещать. Но считаю, что, если сделать упор на просчетах следствия, это может нам помочь. Судья, который вел дело, — партнер по гольфу брата Уинтерфилда-старшего, а показания многих свидетелей не были занесены в протокол, как не имеющие непосредственного отношения к делу.
— Вы сможете добиться пересмотра дела и отмены первоначального обвинения? — спросила Лара, задыхаясь от волнения.
— Трудно сказать. Прежде всего требуется сотрудничество вашего друга, который пока что его отвергает.
— Оно будет, — сказала Лара твердо.
— Поскольку он находился в бегах, под залог его, скорее всего, не выпустят. Вам придется пойти к нему в тюрьму.
— Я пойду.
— Хорошо. Ну что я могу еще сказать? Мне представляется, у нас есть шанс на успех. Конгрессмен Уинтерфилд умер, а судья, который вел дело, ушел на пенсию и сейчас живет в Аризоне. Оба эти обстоятельства для нас важны. Из близких родственников сына Уинтерфилда осталась одна сестра (у нее с братом общий отец), но она живет в Италии и вряд ли захочет приехать на судебное разбирательство. Новый же судья, если дело станут пересматривать, не будет связан в своих решениях боязнью обидеть своего предшественника или навредить ему. Улавливаете?
— Улавливаю, — кивнула Лара.
— Еще одно. Вам придется оплатить мои услуги даже в том случае, если Черчилль откажется от защиты.
— Да, разумеется.
— Вы его, очевидно, очень любите! Мне кажется, что и отказ Черчилля от вашей помощи — форма выражения его любви к вам. Он приносит себя в жертву ради вас.
— Да, — снова подтвердила Лара.
— Ну что ж, теперь вы полностью в курсе! — сказала Новак со вздохом и захлопнула папку. — Делайте, что сумеете. Я знакома с одним молодым либеральным судьей, резко осуждающим давление, которое Уинтерфилд и его клика столько времени оказывали на местные суды. Хорошо бы попасть к нему. Более того, я знаю его секретаря, который может ускорить рассмотрение дела. Но прежде следует уговорить Черчилля. Бог помогает тем, кто сам себе помогает.
— Вот уж никак не предполагала, что вы волшебница! — Лара улыбнулась.
— Почти волшебница, — поправила Новак, вставая и давая понять, что разговор закончен. — Поторопитесь. Целый год Черчилль находился в бегах, это бросает тень на репутацию местных судей. Теперь им необходимо упечь его в тюрьму. Мне нужно успеть помахать перед их носом документами, прежде чем они отправят его к черту на рога. Поняли?
— Еще бы!
— Желаю удачи.
Увидеться с Кэлом оказалось труднее, чем Лара могла предположить. В хартфордской тюрьме посетителей пускали к заключенным по заявкам последних, а Кэл упорно отказывался кого-либо видеть. Пришлось Кэрол Новак вмешаться и добиться свидания с Черчиллем. Он наконец согласился встретиться с Ларой, и спустя пять недель после его перевода в хартфордскую тюрьму Лара наконец смогла перешагнуть ее порог.
Был воскресный день, и помещение для посетителей оказалось забитым до предела. Руки у Лары были ледяными, ее трясло. Она сделала все возможное и невозможное, чтобы вытащить Кэла, и сейчас пришла к твердому решению: если он согласился на свидание лишь для того, чтобы снова отказаться от ее помощи, она уйдет и больше не вернется.
Казалось, она просидела в этом шумном помещении целую вечность, прежде чем ее с десятью другими посетителями пропустили внутрь. Пройдя через различные проверки, они попали в комнату свиданий со множеством столов и шестью вооруженными надзирателями, не спускавшими глаз с арестантов. Лара, взволнованная и уставшая от ожидания, не сразу нашла Кэла, сидевшего в одиночестве за самым дальним столом.
При ее приближении он поднялся, и она с первого взгляда заметила, что отсутствие загара не единственная перемена в нем. Кэл осунулся и побледнел, а главное — у него был вид человека, потерявшего всякую надежду.
— Здравствуй, Кэл, — нежно сказала она и хотела поцеловать его, но не решилась.
Он покачал головой.
— Что ты здесь делаешь, Лара?
— Тебе все хорошо известно со слов Кэрол Новак.
— Кэрол Новак адвокат и зарабатывает деньги. В данном случае твои деньги.
— Новак — порядочный человек, Кэл. Так ее отрекомендовал сын Нормана Оуклэнда. Он учился