– Так ты считаешь, я хитрая?
– Это у вас семейное.
– Раз уж ты сделала такое невежливое замечание, мне можно ответить тем же? – осведомилась Косем, наслаждаясь перепалкой.
– Конечно.
– Для женщины, которая вот-вот получит самое желанное, ты не выглядишь счастливой.
Сара отвела взгляд и выглянула в окно кареты.
– Сара, если ты вернешься в Соединенные Штаты, ты больше никогда в жизни не увидишь моего внука. Неужели тебе действительно этого хочется?
– Я должна уехать.
– Почему?
– Потому что Халид меня не любит.
Не будь Сара в этом убеждена, она никогда не смогла бы уехать.
– Ты глупая девчонка, он тебя любит! Из-за любви к тебе он идет на самопожертвование, – решительно проговорила Косем. – Он любит тебя так сильно, что готов отпустить. Я не замечала, чтобы он вел себя так с другими женщинами.
– Он никогда не говорил мне о любви, – сказала Сара.
– Поступки часто говорят больше, нежели слова, разве в твоей стране это не так?
– Это везде так.
– С чего ты взяла, что он тебя не любит?
– Желать женщину и любить – это не одно и то же.
Колесо кареты попало в выбоину на дороге, и обеих пассажирок подбросило на сиденье. Косем привстала и стукнула в крышу кареты своей тростью, усыпанной драгоценными камнями.
– Этот кучер – полный кретин, – проворчала она. – По-моему, он специально находит ухабы на дороге. – Она посмотрела на Сару. – Неужели ты не видишь разницы между симпатией и желанием?
– Халид не видит. Он просто пытался всякий раз затащить меня в постель.
– А что тут плохого? Ты что же, думала, что его интерес к тебе…
Косем замолчала, пытаясь подыскать подходящее слово.
– Платонический? – подсказала Сара.
– А что это значит?
– Просто дружеский.
– Да! – энергично кивнула Косем.
– Вы не понимаете. Конечно, я знаю, что он всегда испытывал желание. – Сара замялась. – Я чувствую то же самое.
– Тогда в чем же проблема?
– Он желал и Фатьму, и не знаю сколько еще других женщин. А мне нужно нечто большее, чем это.
– Ты хочешь быть особенной.
– Да. И боюсь, что интересую его только потому, что не уступаю его страсти.
– Ты думаешь, что он бросит тебя, как только достигнет своей цели? – уточнила Косем.
– Да, Халид привык получать то, что пожелает, – сказала Сара. – Я ему сопротивлялась, и была этим интересна. Когда ему больше не надо будет меня преследовать, он бросит меня, как надоевшую игрушку.
– А если он все-таки тебя любит?
– Что-то я не заметила ни малейших ее признаков.
– Как ты можешь так говорить? Он не отставал от доктора Шакоза ни днем, ни ночью, пока ты была больна. Перевернул вверх дном весь дворец, допросил почти каждого в поисках виновного в твоем отравлении.
– Просто Халиду нужно было, чтобы я осталась жива и в будущем попала в его постель, – упрямо парировала Сара.
Карета медленно остановилась. Косем пристально рассматривала свою спутницу:
– Ты очень сурово судишь поступки моего внука.
– Он купил меня, валиде пашана, а потом держал взаперти, словно осужденную за преступление. Несмотря на сильное физическое влечение к нему, я никогда не смогу забыть, как цинично и расчетливо он меня выбрал, заплатив запрошенную цену, как покупатель платит за аппетитный плод на базаре.
– Так всегда делается у нас в империи, – просто сказала Косем.
– Халид долго жил в Европе и должен понимать, насколько это унизительно для человека.
– Как ты ошибаешься! В душе он – турок до мозга костей, поэтому хочет завладеть тобой. Других
