шевелить шеей. Ей сейчас так не хватало свободных одеяний, которые она носила в гареме.
– О чем ты все думаешь, Сара? – спросила Беатрис.
Сара только пожала плечами.
– Забудь о пережитом. Постарайся выбросить это из головы, – добавила Беатрис.
– Я пытаюсь.
Размешивая в чашке сахар, Беатрис тихо сказала:
– Если тебе захочется поговорить со мной, я буду рада тебя выслушать.
– Спасибо.
– Может, ты хочешь побеседовать с нашим пастором? Здесь есть христианская церковь, основанная европейскими поселенцами. Уверена, доктор Хастингс будет рад уделить тебе время.
– Хорошо, я подумаю.
После долгой паузы Беа снова заговорила:
– Милочка, ты кажешься такой грустной. Мне бы хотелось тебе помочь.
– Ты помогаешь уже тем, что рядом со мной, и я могу жить у тебя, пока не куплю билет домой.
– Это было ужасно? – спросила наконец Беа, впервые за весь день посмотрев ей в глаза.
– Нет.
– Но… тебя принуждали?
– Меня не изнасиловали, если ты об этом спрашиваешь.
– Но ты ведь жила в гареме, да?
– Да.
– А разве гарем не для того существует, чтобы поставлять паше любовниц?
– Да, но он меня не принуждал.
– Ты хочешь сказать, он тебя не выбирал?
– Он меня выбрал, но я сама этого хотела.
Ну вот, правда сказана. Беа чуть покраснела.
– О! Понимаю.
– Джеймс тебе мало что рассказал о моей жизни в гареме.
– Да.
– Это я его об этом попросила, но, похоже, тебе хотелось бы узнать. Я готова была выйти замуж за пашу Бурсы в тот момент, когда Джеймсу удалось наконец меня увидеть.
– Выйти за него замуж?! – поразилась Беатрис.
– Да. Но когда я узнала, что мой будущий муж скрыл от меня, что Джеймс пытается меня отыскать, я поняла, что у нас нет будущего.
Беатрис молчала: она не находила слов.
– Понимаю, ты шокирована, Беатрис. Я не хотела тебе ничего рассказывать, повторяю. Но тебе йнтересно, поэтому я предпочла бы, чтобы ты услышала все, как было на самом деле, от меня.
– Ты хочешь к нему вернуться? – спросила наконец Беа.
– Хочу, – мрачно ответила Сара.
– Тогда почему же не возвращаешься? – осведомилась Беа, удивив Сару этим вопросом.
– Я считала, что помогла этому человеку посмотреть на все по-другому, но ошиблась. Я не могу провести жизнь с мужчиной, который считает меня своей собственностью, которую необходимо прятать от других, чтобы ее не отняли.
– Они здесь все такие, – грустно сказала Беа. – Разве ты не поняла?
– Да, наверное, ты права. Он просто так воспитан.
– Но ты его любишь.
– Да, я его люблю, – призналась Сара. – Понимаю, что тебя это шокирует.
– Я не собираюсь тебя осуждать, – решительно проговорила Беа, вставая. – Хоть я никак и не могу привыкнуть к жизни на Востоке, мне не нравится здесь, но не считаю, что все должны соглашаться со мной и думать так же. Пойду посмотрю, как у нас обстоят дела с обедом.
Как только Беатрис вышла из комнаты, чтобы посоветоваться с прислугой, вошел Джеймс и, стянув с шеи галстук, сразу же направился к выставленному на буфете хересу.
– Извини, но у меня дурные вести, – сказал он, наливая в рюмку немного янтарного вина.
– Какие?
– Я только через месяц смогу достать тебе билет до Парижа на Восточный экспресс.
