Однако тот не торопился со своим разговором. Вместо этого он поднял длинную руку и зачем-то потрогал стену, затем улыбнулся и только после этого негромко произнес:
— Предтеча, ты на последний уровень не ходи… А то так там и останешься…
Потом он как-то неуловимо качнулся и… мгновенно растворился в темном дверном проеме, выводящем на третий подземный уровень. Хокс так и не успел нажать на спуск.
В этот момент рядом с ним раздался тихий голос спускавшегося следом десантника:
— Что случилось, командир?..
— Ты ничего не слышал?.. — не оборачиваясь, спросил Хокс.
— Нет, все тихо… — В голосе десантника послышалось легкое удивление. Хокс оглянулся, внимательно посмотрел на чуть встревоженное лицо своего бойца и повторил вопрос:
— Ты точно ничего не слышал?!
— Точно, командир!.. — твердо ответил десантник и уже с нескрываемой тревогой посмотрел вниз, на площадку третьего уровня.
— Значит, будем считать, что мне показалось… — негромко, про себя, пробормотал сержант и начал осторожно спускаться вниз. Скоро вся десятка собралась перед входом на уровень, и Хокс связался с капитаном.
Ежов ответил вроде бы совершенно спокойно, но сержант немедленно понял, что капитан чем-то крайне встревожен. Доложив о своем прибытии на предпоследний уровень подземной части здания, Хокс собирался доложить о своем странном разговоре с одним из мятежников, но, сам не зная почему, не стал этого делать. Капитан, подумав несколько секунд, приказал:
— Спускайся на четвертый уровень, а затем «веером» двигайся к центральным лестницам. Встречаемся на центральной площадке нижнего уровня.
Связь отключилась, но Хокс не торопился выполнять приказ, в его ушах вдруг снова зазвучал негромкий голос мятежника: «Предтеча, ты на последний уровень не ходи… А то так там и останешься…»
Но воинская дисциплина взяла верх, Хокс встряхнулся и первым шагнул на лестницу, негромко отдав приказ:
— Двигаем дальше!
Десятка беспрепятственно миновала еще два пролета лестницы и вступила на стеклопласт пола самого нижнего этажа химико-технологического корпуса.
Десантники оказались в неосвещенном зале, уставленном неразличимым в темноте оборудованием. Лучи нашлемных фонарей забегали по помещению, выхватывая из темноты фрагменты машин и станков, серый от пыли стеклопласт колонн, куски потолка, покрытые какими-то странными зеленовато-серыми потеками оплавленного или размягченного стеклопласта. Было очевидно, что это помещение уже давно не используется по назначению.
В этот момент наверху что-то гулко грохнуло, с потолка посыпались какие-то осколки, а с дрогнувшего пола медленно поднялась туманным облаком пыль. Это облако неожиданно стало густеть и скоро превратилось в непроницаемую муть, белесую, там где ее тщетно пытались пробить лучи фонарей, и угольно-черную за пределами этих лучей. Десяток сбившихся в кучу десантников окружила непроницаемая пелена.
Однако Хокс прекрасно помнил приказ капитана и потому, сухо кашлянув, проговорил:
— Рассредоточиться и продвигаться к противоположной стене зала. Там должен быть выход в соседнее помещение. Направляемся к центральным лестницам…
Еще несколько секунд его подчиненные нерешительно потоптались около сержанта, а затем стали медленно расходиться, растворяться в темноте и пыльном тумане. Их шаги гулким шорохом разносились по залу, и Хокс вдруг подумал, что эти люди, умеющие передвигаться совершенно бесшумно по любому, самому скрипучему полу, специально шаркают подошвами сапог, стараясь отогнать от себя ощущение затерянности, одиночества… незащищенности Он неожиданно рассвирепел и гаркнул в микрофон модуля связи:
— Что это мы шаркаем, как стадо дряхлых старух?! Забыли, что такое Звездный патруль?!
А они действительно забыли, кто они такие… Словно нечто невидимое, но вездесущее стерло из их памяти все навыки, притупило остроту рефлексов, приобретенную ими в долгие часы занятий и тренировок! И только злой окрик сержанта привел их в чувство — шорох подошв мгновенно исчез, смолкли и другие звуки, поскольку десантники включили полную звукоизоляцию скафандров. Погасли и фонари, они стали не нужны — на забрала шлемов были выведены инфракрасные фильтры.
Хокс тоже опустил фильтр и, поиграв настройкой, получил вполне удовлетворительную видимость. Перед ним лежал, похоже, главный проход цеха. По бокам, метрах в трех друг от друга, ровными рядами выстроились какие-то однотипные аппараты кубической формы высотой метра два с половиной. Сержант неторопливо двинулся по проходу, держа излучатель наготове и заглядывая в каждый боковой npoход, появлявшийся после каждой пройденной пары аппаратов. Цех по-прежнему выглядел полностью заброшенным, многолетняя пыль покрывала стеклопласт пола, а та, что поднялась от сотрясения, продолжала висеть в воздухе, словно в помещении отсутствовала гравитация.
И вдруг этот факт насторожил сержанта — в самом деле, почему пыль не опускалась? Что удерживало ее во взвешенном состоянии?! Он остановился и, включив анализатор окружающей среды, принялся следить за выводимыми на наручный дисплей показателями. Температура — в норме, излучение — в норме, влажность — в норме, освещенность — нулевая, напряженность полей… И тут ему сразу все стало ясно, зал был погружен в не очень сильное электромагнитное поле, его напряженности вполне хватало, чтобы поддерживать пылинки во взвешенном состоянии… Но самое интересное заключалось в том, что источник этого поля располагался… ниже уровня пола!.. Ниже нижнего уровня подземной части корпуса!
Впрочем, само поле не представляло опасности для десантников, а потому сержант просто отметил его наличие и продолжил свое продвижение по главному проходу цеха. Довольно скоро он дошел до конца прохода и уперся в закрытые двустворчатые двери. Включив ультразвуковой локатор, Хокс принялся изучать ситуацию за дверьми, хотя изучать там было особенно нечего — все та же темнота и пустота. Правда, за дверьми начинался коридор, двери из которого вели в другие, очевидно, не такие большие помещения.
Через несколько минут вся десятка снова собралась около своего командира. Никому не удалось обнаружить что-либо заслуживающее внимания, поэтому сержант молча распахнул двери и, сняв с забрала фильтр, осветил коридор лучом нашлемного фонаря. Здесь пыли не было…
Этот коридор шириной около трех метров тянулся метров на двадцать пять и заканчивался такими же двустворчатыми дверями. Справа на равном расстоянии друг от друга располагались три узкие и странно низенькие двери, выкрашенные в белый цвет, слева шесть стандартных дверей ярко-красного цвета. По жесту сержанта десятка разделилась на две неравные части и, быстро пройдя вперед, исчезла за первыми дверями — шестеро вправо и четверо влево. Сам сержант неторопливо продвигался по коридору к противоположным дверям, и вдруг позади него негромко хлопнула дверь. Хокс быстро повернулся, но двери, через которые они вышли из первого зала, были закрыты, и перед ними легко вился небольшой пылевой смерчик…
Сержант быстрым бесшумным шагом вернулся назад и, приоткрыв дверь, заглянул в пройденный зал. Никакого пылевого облака не было и в помине, потолочные светильники в зале включились, но тлели слабо, едва разгоняя темноту И вдруг Хоксу показалось, что он увидел небольшую угольно-черную тень, метнувшуюся слева направо, поперек главного прохода, метрах в десяти впереди. Он быстро прошел вперед и осторожно заглянул вправо, в узкий проход между мертвыми агрегатами. И снова ему показалось, что влево за один из мертвых аппаратов метнулась небольшая черная тень. Хокс сделал шаг за ней и… остановился, он вдруг понял, что его заманивают в глубину этого пустого, мертвого цеха. Сержант осторожно попятился назад, снова вышел в коридор и осторожно прикрыл за собой дверь.
«Мы прошли этот зал и никого не обнаружили, — мысленно успокаивал он себя, медленно проходя по коридору. — И войти в него за нашей спиной никто не мог, ему пришлось бы прошмыгнуть мимо нас… Это похоже на еще одну… галлюцинацию…»
Он быстрым шагом прошел до конца коридора, приоткрыл противоположную дверь и выглянул. За дверью располагался еще один большой зал, но в отличие от первого он был заставлен не машинами и станками, а лабораторными столами и установками, состоявшими преимущественно из стеклянных деталей.
