домам. Теплое и уютное кафе припомнило Даше эпизод из одного французского фильма, в котором совершенно незнакомые друг с другом мужчина и женщина, прячась от дождя, сидели в красивом ресторане, но только за разными столиками. И он и она были одиноки, поэтому преодолевая свое одиночество, пытались познакомиться. Хотя это и не Франция, не роскошный ресторан и даже сидела она всего лишь за одним столиком, к тому же, со своим одноклассником – все равно Даша чувствовала, что, если не расскажет все здесь и сейчас, то не сделает этого никогда.
Он пил чай, продолжая задумчиво смотреть в окно и иногда поглядывая на часы. И почему-то ему тоже не хотелось идти домой.
– Сережа, с тех пор, как мы познакомились... Короче, – взволнованно начала она, – я чувствую, что ты избегаешь меня. Может быть, глупо говорить так, но я не хочу недомолвок. Ответь прямо, будет ли между нами дружба или...
Он слушал ее и не мог поверить собственным ушам: Даша Миронова, которая не должна позволять себе таких унижений, сейчас пытается выпросить какую-то дружбу.
– Эти слова ни к чему, и я не понимаю, зачем ты хочешь казаться умнее, – как можно вежливее сказал он.
– По-твоему я глупей, чем Таня? – обиженно, но с усмешкой спросила Даша. Он не знал, что ответить, и разговор становился похожим на сильно натянутую струну.
– ... Или глупее тебя? – не отступала она.
– Послушай, не в этом дело...
– Ты же сам сказал, что я из себя что-то там воображаю, – еще больше горячилась Даша. – Мне ясно, не будем друзьями.
– Прекрасно! Насколько я тебя знаю, Даша, ты всегда все решаешь сама, и я тут ни в чем не виноват. Если ты хочешь быть во всем первой и неповторимой, то я вообще не стану тебе мешать. Сама подумай, зачем мне соперничать с девчонкой.
Даша вскочила из-за столика, взяла сумку и находу застегивая куртку, выбежала из кафе. Сережа даже не пытался догнать ее. Собравшись, он направился к выходу, где его остановил Стас.
– Эй, парень, что случилось?
– Тебя это не касается, – грубо ответил Сережа, намереваясь выйти.
– Ладно, беги домой.
Сергей, не сдержав своего раздражения, сильно ударил Стаса по лицу так, словно отбил летящий навстречу волейбольный мяч. Мальчики сцепились, и Стас вытолкнул Сережу на улицу, где они повалили друг друга на снег. Их пытались разнять, но непонятная злоба, накопившаяся между ними, казалось, еще больше разрасталась, и каждый из них знал лишь о своей причине, послужившей для ссоры.
Даша, ожидавшая на остановке троллейбус, видела какую-то суету около магазина, но было уже поздно и темно, и что-то подсказывало ей, что с нее хватит на сегодня волнений, ведь невсегда все гладко и мирно – что-нибудь да «сглазится».
ГЛАВА 14. ГОРНАЯ ВЕДЬМА.
Марина Васильевна уже встречала Дашу у подъезда. Она засыпала ее своими мелочными вопросами, которые с родительской точки зрения обретают такую важность, что должны неотложно решаться. Но Даше было противно отвечать на них, и она, молча выслушивая укоры матери, с нетерпением ждала, когда же доберется до своей комнаты. Отказавшись от ужина, дочь повергла свою мать в еще большее отчаяние, и Марина Васильевна, наконец, оставила ее в покое. Однако не успела Даша войти в свою спальню, как сразу же услышала, что мама уже поспешно договаривается по телефону со своей неразлучной подругой-психоаналитиком о встречи на завтра. Марина Васильевна страшно боялась всякого рода депрессий и стрессов, поэтому не допускала, чтобы кто-то из ее близких вдруг начал испытывать душевные надломы.
Даша закрылась от всей этой чепухи и осталась в своей собственной неразберихе. Надев любимую рубашку, она легла спать. Заглянула мама и, шумно вздохнув, выключила свет. Не спалось. Слышно было, как в доме все успокоилось – это все оглушила ночь, которая за пределами домашнего уюта казалась темной бездной. Но на поверхности, прямо за окном, не было так таинственно, как в бездонной глубине, – там поднялся сильный ветер и мело так, будто к утру весь город засыпет снегом, причем непролазным. Тишина комнаты безупречно оттеняла звуки ветра. Даша наблюдала за этими акустическими тенями, которые ползали по стенам. Все сильнее ощущая свою бессонницу, она решила чем-нибудь себя занять. «Дневник! – вздрогнув вспомнила она, – Я забыла у Карцевых свой дневник!».
Когда Даша утихомирила бурю смешанных чувств, вызванных смущением и страхом, то все равно в ее мысли прокрадывались сомнения. Если даже самому Сереже какая-то тетрадь вовсе не интересна, то Светлана Петровна, пожалуй, непременно прочтет ее, а потом поймет, что Даша обманула, и это, на самом деле, дневник не актрисы цирка, а ее. Она вдруг подумала, что сама ничем не отличается от актрисы, но только разница в том, что она – плохая актриса и играет повседневные роли.
Не включая света Даша нащупала в тумбочке коробок со спичками, зажгла свечу, по-прежнему стоявшую на комоде, и на мгновение задержалась около зеркала, которое над ним висело. На той стороне, где существовал лишь призрак комнаты, она увидела свое отражение. Пушистые кудри непослушно вились по плечам. Одной рукой она придерживала свечу, а в другой руке держала уже погасшую спичку, и в этот момент ей показалось, что из зеркала смотрит не она, а Якумамба, про которую рассказывал папа, когда ей было пять лет.
Однажды надолго отец уехал в одну из своих научных экспедиций. Его не было целый год, и Даша очень скучала, представляя, как он странствует по неведомым местам, то поднимаясь на Гималаи, то блуждая по лесам дремучей Сибири. И вот как-то неожиданно от него пришла посылка с разными подарками, среди которых кое-что предназначалось ей. Это был тот самый медальон Якумамба.
Даша взяла свечу и поставила ее на тумбочку, чтобы было светлее около постели. Она снова легла, но сначала достав из школьной сумки свой блокнот и ручку. Почему ей показалось, что она похожа на горную ведьму? Когда отец описывал ее в своей легенде, которая так и называлась «Якумамба», то Даша воображала, что она тоже когда-нибудь станет ведьмой, танцующей на страшной и опасной горной дороге.
Каждый раз приходя на занятия по художественной гимнастике, она вспоминала эту легенду, и ей хотелось выполнять упражнения так, как если бы ее попросили станцевать над пропастью.
Все эти ночные мысли вскоре стали превращаться в протяжный сон, и Даша, взмахнув одеялом нечаянно потушила огонек. Ей приснились те несостоявшиеся для нее соревнования. Словно она в спортзале, где на нее смотрят тысячи лиц, разбегается, чтобы сделать воздушное сальто. Но внезапно на этом один сон переходит в другой, и она ощущает себя злой ведьмой, которая открывает окно и вылетает прямо навстречу холодному, колючему ветру.
Утро оказалось сумасшедшим. Уже посветлело, уже вот-вот должен был начаться третий урок. Даша опять проспала, и Марина Васильевна, у которой этот день был свободным от работы, даже не подозревала, что ее дочь давно прогуливает школу.
Даша вскочила на полусонной мысли о том, что обязана выиграть соревнования, но потом, когда, посмотрев на часы, очнулась от сна, то поняла весь свой самообман. В бешеном ритме совершила она все домашние утренние процедуры и, выбежав из квартиры с какой-то магической скоростью, через десять минут была уже в школе.
Контрольная работа по алгебре красовалась на чистейшей доске и была похожа на нерасшифрованное древнее писание. Даша абсолютно не вникала в эти многозначительные буквы и цифры. Но первое полугодие близилось к концу, и нужно было как-то выкручиваться из этой воронки, куда попадают ученики со сложным клеймом в дневнике – «неаттестован». Это слово напоминало Даше огромную посуду с тестом, которое в этой посуде взбивают со всей силой, прямо-таки «оттестовывают».
Она решила, что на контрольной сядет с Антоном, и он по этому случаю отказался сидеть с Лехой, который, задумав отомстить за предательство, предложил свою компанию Иринке. Та, конечно же, согласилась и даже стала назло Антону мило улыбаться Леше.
Иногда наблюдая за всей этой обычной суетой, Даша судорожно переписывала домашнее работу Антона и старалась не смотреть в ту сторону, где сидели Сережа и Таня, хотя там никого не было, и их теперь уже общая парта пустовала. Все-таки не сдержав своего любопытства, она быстро взглянула и поняла, как глупо
