– Здесь есть молоко и мед, – прошипела я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выплеснуть содержимое чашки в лицо храмовнику.
– Правда? – Супруг недоверчиво понюхал напиток, попробовал его на язык, после чего недовольно проворчал: – Тут гречишный мед, а я хочу липового!
Я несколько раз глубоко вздохнула. Желание удушить Шерьяна прямо здесь и сейчас стало нестерпимым. Ну и пусть это будет нечестно и некрасиво. Зато сразу избавлюсь от основной головной боли.
– Да-да-да, – слабо хихикнул со своей кровати Гворий, прочитав мои мысли по лицу. – Убей его. Я очень даже «за». Кстати, когда пойдешь за отваром, прихвати мне брусничного морса. Только смотри, с сахаром не переборщи. А то я сладкий терпеть не могу. Но и кислый не люблю. В общем, во всем хороша мера.
– Еще какие-нибудь пожелания будут? – не проговорила – прорычала я. – Бульончика, быть может, эликсира из когтя дракона?
– А что, есть? – хором спросили Гворий и Шерьян, заметно оживившись.
Я сгоряча плюнула и вылетела из комнаты. Нет, это просто немыслимо! После всего произошедшего я еще обязана за ними ухаживать и выполнять малейшие капризы! Помнится, когда Шерьян выхаживал меня после неудачного поединка с Рионием, я вела себя совсем иначе. По крайней мере, не гоняла его по пустякам каждые пять минут. А надо было, чувствую.
По закону подлости на кухне я столкнулась с Изервилем. Высокий седовласый эльф отстраненно смотрел в окно. Сегодня после долгих дней непогоды наконец-то выглянуло неяркое осеннее солнышко. Его закатные лучи багровыми отблесками ложились на строгий черный камзол начальника личной охраны наследника престола. Да-да, именно этим занимался Изервиль в окружении Гвория. По крайней мере, это объясняло, почему ему было поручено взять меня под стражу после убийства Элмона.
Я всегда несколько робела в присутствии строгого неулыбчивого эльфа. Постоянно казалось, что он сейчас накинется на меня с мечом наперевес, намереваясь покончить с наглой нечистью. Но Изервиль был на удивление почтителен и любезен со мной, будто та сцена привиделась мне в кошмарах.
Я застыла на пороге, всерьез задумавшись – не сбежать ли, пока он меня не заметил. Но эльф тут же очнулся от своей задумчивости и приветливо улыбнулся мне.
– А, Тефна, – проговорил он. – Рад вас видеть. Как поживают наши больные?
– Прекрасно, – проворчала я и с нарочито независимым видом подошла к кухонному столу. Завозилась с кружками и банками, готовя отвар и морс. – Скорей бы уже оправились полностью. Надоели.
– Сочувствую. – И легкая тень усмешки скользнула в жестких непроницаемых глазах эльфа. – Мужчины, когда болеют, бывают просто невыносимыми. Точнее, в такие моменты мы настолько нуждаемся в женской заботе, что слегка преувеличиваем наши страдания.
Я растянула губы в вежливой улыбке. Надо же, не думала, что Изервиль способен на шутки.
Эльф скрестил руки на груди и принялся с пристальным вниманием наблюдать за процессом приготовления брусничного морса. Я тут же смутилась и едва не выронила кружку. Чего он так глазеет? Или полагает, что я попытаюсь отравить Гвория?
– Ох, простите. – Изервиль перехватил мой гневный взгляд и несколько виновато пожал плечами. – Я вас смущаю?
– Немного, – процедила я, случайно бухнув в кружку вместо пресловутого липового меда несколько ложек все того же гречишного. Тихо ругнулась себе под нос, но переделывать не стала. Да ладно, и так сойдет. Если Шерьян начнет возмущаться – самого на кухню пошлю. Или еще куда подальше.
Эльф некоторое время молчал, словно набирался смелости, затем глубоко вздохнул и выпалил на одном дыхании:
– Тефна, я хотел извиниться перед вами.
От неожиданности я вздрогнула и выдавила в морс вместо половинки дайхама целый. Ой, ну и кислый получился, наверное! Впрочем, нормально. В случае чего Гворий составит компанию Шерьяну в походе на кухню или более отдаленные места.
– Извиниться за что? – осторожно переспросила я, на всякий случай крепче сжимая в руках нож, которым как раз резала незрелый дайхам. Мало ли что на уме у начальника личной охраны принца. Сейчас как рявкнет – «за то, что собираюсь убить тебя»! – и поминай как звали.
– За то, что некогда назвал вас поганой нечистью. – Изервиль неприятно хрустнул пальцами. – Честное слово, Тефна, я не хотел вас обидеть. То есть… Хм…
На этом месте он замялся, явно не найдя, что сказать в свое оправдание.
– Не хотели обидеть? – Я выпрямилась, пылая праведным гневом. – Забавно. Конечно же, что обидного в таком ругательстве? И что такого, что вы пытались выломать дверь во главе десятка своих людей, чтобы бросить меня в темницу? Какие мелочи, не так ли?
– Так вы до сих пор не знаете, почему я это делал? – искренне удивился моему негодованию Изервиль. – Разве его высочество не рассказал…
Опомнившись, что сболтнул лишнего, эльф замолчал в самый неподходящий момент и поспешно прикрыл рот рукой.
– Не рассказал – что? – раздраженно рявкнула я во все горло. – Раз уж начали говорить, так заканчивайте!
– Извините. – Изервиль поспешно скользнул к двери. – Вспомнил, что кое-что забыл сделать. Дело исключительной важности, знаете ли.
И он выскочил из кухни, хлопнув дверью так, что со стен посыпалась мельчайшая побелка.
– Сволочь, – проворчала я себе под нос. С ненавистью посмотрела на напитки, испорченные в ходе эмоционального разговора. Ну уж нет, переделывать точно не буду. Хватит с Гвория и Шерьяна того, что яда не подмешала.
Балансируя тяжелым подносом, я не пошла – почти побежала обратно в комнату. Кажется, кое-кто сейчас схлопочет по полной. Я этого несносного полуэльфа спасала, пожертвовала одной из своих бесценных жизней, а у него опять от меня полно секретов.
Занятая своими переживаниями, я пинком распахнула дверь и остолбенела на пороге. Потому как эти два в высшей степени нехороших человека преспокойно играли в карты, приспособив для этих целей прикроватный столик. И вид при этом у них был вполне цветущим и здоровым.
Шерьян и Гворий явно не ожидали моего скорого возвращения, поскольку, как и я, застыли с вытянувшимися физиономиями. Ни дать ни взять – мелкие воришки, промышляющие на кражах из торговых лавок и застигнутые на месте преступления бдительным хозяином.
– Что тут происходит? – злым свистящим шепотом осведомилась я. Громче говорить сейчас я просто не могла – от негодования перехватило дыхание.
– Ты уже вернулась? – удивился Шерьян и попытался незаметно скинуть карты как неопровержимое свидетельство их обмана и вероломства, под стол.
– Тефна, неужели тебя не учили хорошим манерам? – вторил ему Гворий, поспешно откидываясь на подушки и принимая позу смертельно больного человека. – Почему не постучалась?
– Значит, отвара и морса вы сами себе сделать не в силах, – еще тише продолжила я, с величайшим трудом сдерживая клокочущее в горле раздражение. – А только я за порог – так сразу в «дракона и рыцаря» резаться начинаете. Так?
– Вообще-то в «пьяного упыря», – робко заметил Шерьян.
– Да хоть в «слепого василиска» на раздевание! – наконец-то взорвалась я от гнева. – Как это называется? Гоняете меня двадцать раз на дню по всяким пустякам, а сами! Нашли себе служанку!
И я с грохотом бросила поднос на пол. Хорошенько наподдала ногой графину с морсом, и он отлетел к стене, где с жалобным звоном разбился, безнадежно испачкав светлый ковер брызгами темно-красной жидкости.
– Тефна, это же эльфийский хрусталь! – с болезненной гримасой воскликнул Гворий. – А ковер из северных предгорий. Ты хоть представляешь, сколько они стоят?
– Плевать! – Я оскалилась, невольно продемонстрировав моментально удлинившиеся клыки. – Скажи спасибо, что о твою голову не разбила, лжец!
Гворий вскинулся было возразить, но перехватил предупреждающий взгляд Шерьяна и замолк. А я заметалась по комнате, стремясь хоть так выплеснуть душащую меня злобу и негодование. Осколки графина
