нацелилась на сейф».
— Шмагин Юрий Иванович, — представился помощник следователя. Ему навстречу протянулась крохотная, почти детская рука, которая на ощупь оказалась горячей и влажноватой.
— Гульчук Ирина Сергеевна, — так же официально откликнулась маленькая горбунья и тут же сменила тон на более доверительный:
— Знаете, я уже сама начинаю верить, что мы поставили проклятую пьесу! Вот и милиция пожаловала! Уже и по району слухи пошли, что убили одну из наших актрис… Хотя Ольга никакой роли не получала.
Что ж… Дурные вести расходятся быстрее хороших.
Ирина Сергеевна сообщила ему, что всего в студии занимается двадцать один человек. Это — по бумажке, то есть те, кто записан. А фактически в спектакле играют пятнадцать человек. Еще трое занимаются декорациями, костюмами и прочими техническими деталями. Это — те, у кого склонность к технике и декоративному искусству явно превосходит артистический дар. А еще трое — на подхвате — подай-принеси…
— Я старалась каждому найти дело, хотя ребята пришли очень разные, — рассказывала она, с гордостью показывая помощнику следователя свое хозяйство — яркие тряпки, коробочки с гримом, куски декораций. Артисты понемногу сходились на репетицию. В сущности, это была не репетиция, а прогон на скорую руку — вечером ребята должны были выступать перед зрителями. Ирина Сергеевна заметила, что могла бы не мучить своих актеров — те и так назубок знают свои роли. Но…
— Знаете, самое страшное в искусстве — это расслабиться, — таинственно заметила она. — Пусть они лучше переутомятся на лишней репетиции, чем провалят спектакль.. А, вот и наша главная свидетельница!
К ним, все еще заметно прихрамывая, приблизилась Наташа. Помощник поздоровался с ней, как со старой знакомой, и та приветливо улыбнулась.
— Как ваша нога? — поинтересовался Юрий.
— Уже намного лучше! — ответила девушка. — А как у вас дела? Вы его… Не нашли еще?
— Да нет пока. Ищем. — Помощник вспомнил о поручении, которое час назад дал по телефону Балакирев, и спросил Ирину Сергеевну, нет ли среди актрис девушки по имени Диана. Та моментально, даже не задумавшись, ответила, что девушки с таким именем у них нет. Она бы запомнила, уж она-то всех своих актеров знает наперечет.
Наташа подтвердила ее слова:
— Нет и не было. И даже не записывалась такая, правда, Ирина Сергеевна? Хотя я вроде недавно слышала это имя… — Она вдруг прикусила нижнюю губу и нахмурилась.
— От Ватутиной? — оживился помощник следователя.
— Нет, — сказала она после секундной паузы. — Точно не от нее. А может, я вообще ошибаюсь.
Остальные актеры, с которыми ему пришлось беседовать, отвечали то же — никакой Дианы у них не было, от Ольги это имя не слышали О самой Ольге говорили сдержанно. Тем более сдержанно, что сейчас все уже знали о ее смерти. Об этом всех известила Наташа, когда приехала на спектакль после разговора с Балакиревым.
— Так ее жалко, — сказала одна девушка, которая играла совсем мизерную роль в массовке. — Она была такая милая… Одолжила мне денег, когда я сказала, что мне негде взять…
После подробных расспросов выяснилось, что этой девушке нечем было оплатить очередной месяц обучения на курсах парикмахеров. Она случайно упомянула об этом при Ольге, невесело пошутила, что, видно, придется полностью переквалифицироваться в актрисы. И тогда Ватутина щедро предложила свою помощь.
— Сколько же она дала?
— Сто долларов, — робко ответила девушка. — Это так ужасно, потому что… Тридцать долларов я еще осталась ей должна. Я все тянула, тянула, не могла отдать… А она потом совсем перестала к нам ходить… Я и сейчас не могу отдать. Это все так ужасно!
Она не выдержала и отвернулась. Но помощник не собирался оставлять девушку в покое.
— Когда она дала вам деньги?
— В начале апреля, — сдавленно, сквозь набегающие слезы ответила та. — И сказала, чтобы я не волновалась, как-нибудь отдам…
— У нее что — было много денег? Сто долларов! Она ведь нигде не работала. Вы знаете?
Девушка подняла виноватые глаза:
— Я знаю. Оля сказала, что ей отец подарил на восьмое марта, а она их не истратила.
— Отец или отчим?
— Этого она не сказала.
Кроме этой любопытной детали, других результатов опрос актеров не дал. Никто не знал, был ли у Ольги парень или подруга, кроме тех, с которыми она сошлась в студии. Ни у кого не было ее домашнего телефона, хотя почти все актеры успели обменяться координатами.
— Она слишком рано от нас ушла, — пояснила бойкая миловидная актриса, игравшая одну из ведущих ролей. — Понимаете, мы все… Как бы это сказать… Сплотились. И она бы просто не втиснулась в этот круг. Слишком поздно.
Актеры занялись прогоном. Ирина следила за ними краем глаза, расположившись в первом ряду рядом со своим гостем. По просьбе помощника следователя она припомнила обстоятельства, при которых Ольга явилась в студию.
Девушка пришла на первую встречу, как и все прочие, — по объявлению. Это объявление висело возле кинотеатра на тумбе для афиш. Многие из тех, кто тогда явился, больше никогда не приходили — поняли, что попали не на веселую дискотеку, и им стало скучно. Но Ольга исправно посещала все первые занятия. Казалось, ее всерьез интересует сцена, она с открытым ртом слушала замысел постановки, даже приобрела книгу, в которой была напечатана эта пьеса. А ведь книга была не из дешевых — стоила почти сто рублей. Не многие ребята могли себе такое позволить. И тут выяснилась еще одна любопытная деталь.
Когда возникла необходимость, чтобы ребята прочли текст пьесы, появились некоторые затруднения. Эта пьеса в том варианте, который собирались ставить, была опубликована совсем недавно, именно в той книге, которую купила Ольга Кроме нее, книгой владела только Ирина Сергеевна. У начинающего с нуля театра каждая копейка была на счету. Чудом было уже то, что Ирине Сергеевне удалось получить в администрации округа право на льготную аренду помещения. Театру обещали поддержку из бюджета района, однако… В ближайшем будущем. А текст пьесы требовался уже сейчас — по крайней мере, в десяти экземплярах И вот на следующей репетиции Ольга всех поразила, принеся в большом пакете двенадцать ксерокопий пьесы. По тридцать листов каждая.
— Как ни крути, а девушка заплатила за это рублей шестьсот — семьсот, — вздохнула Ирина Сергеевна. — Я ведь еще спросила — может, ее родители сделали копии у себя на работе? Она сказала, что к родителям не обращалась. И вовсе не просила, чтобы кто-то вернул ей потраченные деньги. Раздала всем ксерокопии, вся светилась от счастья, когда ее благодарили…
— А вы все-таки не дали ей хорошую роль? — напомнил Юрий.
Та вспыхнула — покраснела даже кожа на груди. Справившись с волнением, она с достоинством заявила, что не могла раздавать роли тем, кто богаче остальных. Не по этому признаку она выделяла ведущих актеров. Ольга не желала работать — вот что было главной причиной ее неуспеха.
— Ас чего вы взяли, что она богаче остальных? — удивился Юрий. — Мать у нее медсестра в самой простой больнице, отец дает уроки немецкого… Обстановка небогатая, еще один ребенок…
— Не знаю, — сухо отрезала та. — Я у нее дома не бывала, обстановки не видела. Знаю одно — она легко тратила деньги, легче остальных. Это бросалось в глаза, вот и все. Я бы даже сказала… Она выставляла это напоказ. И вот это мне в ней не нравилось. Конечно, я была благодарна ей за ксерокопии… Но боюсь, что она это сделала не совсем от чистого сердца. Есть люди, которые всеми силами рвутся в лидеры. Она была такая. Лидер — природный, хотя еще не реализованный. И по-моему, она очень страдала от того, что никак не может достичь превосходства над другими… — Она сделала паузу и вздохнула, несколько театрально:
— Хотя о мертвых либо хорошо, либо… Не хочу наговаривать на бедную девочку.
